что и слепит раскалённый небосвод уже совсем не так, как было нынешним утром, в преддверии более жаркой погоды.
Теперь поверху, над оставшимися позади трибунами, уже вполне обнадёживающе шевелились на флагштоках, прежде совершенно обвисшие в безветрии, полотнища, отслужившего своё, праздничного убранства спортивного сооружения.
Отчего-то именно по этим разноцветным шёлковым символам спортивных общественных организаций Крылов вдруг почувствовал реальное приближение вечера.
Хотя рано радоваться.
Само недавнее средоточие страстей и азарта – ипподром, «остывает» заметно медленнее и неохотнее, чем другие места Новосибирска. Куда вполне благополучно разъехались все лишние теперь на ипподроме – от специалистов и неуёмных игроков тотализатора, до просто восторженной массы зрителей.
Однако и штатные обитатели, и заезжий кадровый персонал конно-спортивного заведения, к которым в конце своего пути мимо тыльной стороны трибун присоединился-таки Крылов, вполне готовы еще побыть немного вместе.
Благосклонно отпустив по домам фанатов скачек, сами оканчивать очередной рабочий день они, как видно, не торопятся. Как не спешат полностью, без всякого сожаления, расстаться и, с накануне пережитыми, чувствами.
Особенно это видно по отработавшим своё жокеям, признанным, пусть и не коронованным королям завершившихся только что заездов!
В собственных глазах казаться такими как прежде им и теперь не мешает даже отсутствие былого лоска. Будто и сами не замечают мастера скачек, как заметно потеряли они свой прежний шарм из-за пропотевших во время преодолёния дистанции, своих красных, синих, а то и жёлтых форменных рубашек.
Со стороны, Крылову смешным кажутся теперь и другие жокейские атрибуты, прежде символизировавшие шик и блеск профессии.
В том числе – аккуратные, на узеньких кожаных ремешках, некогда блестящие от лака кепи-каскетки.
Они уже вовсе не красуются, как было накануне, на жокейских головах, а вызывают к хозяевам даже сочувствие, будучи покрытыми пылью так, что изменили свой привычный парадный чёрно-лаковый цвет до рабочего оттенка матово-серого.
Зато Кузьме Андреевичу доподлинно известно, что душой наездники (все до одного) самим себе кажутся прежними модниками, только что грациозно покинувшими сёдла скакунов.
Потому, со столь неувядаемым азартом в такие вот моменты после завершения скачек, обсуждаются в их среде показанные результаты. Конечно не все, а лишь, заслуживающие того, чтобы вспомнить о них и самим с собой, и с коллегами, с бывшими соперниками, и, разумеется, с присоединившимися к ним хозяевами лошадей.
Чем невольно вовлекают в свои досужие, ни на что более не способные повлиять, разговоры и весь обслуживающий скачки персонал.
Вот и сейчас речь идёт задиристо, на высоких и не для каждого приятных тонах. Потому, что не все добились успеха, как земляк Кузьмы Крылова – Илья Сажин с их Предгорного племенного конезавода.
Вновь, как и многократно прежде, пришёл он первым