педагогика уже много лет пользуется многократным повторением как наилучшим способом освоить материал. И это работает в математике, живописи, спорте – оттачивается один и тот же, многократно один и тот же жест, пока не встанет так хорошо, что превратится в навык, после чего на него можно ставить новый жест и оттачивать уже его.
Но как только речь заходит о жизненном опыте, эмоциях, судьбе – это правило почему-то перестает работать.
Очень мало кто воспринимает эмоции как результат, как схему, которую можно воспроизвести. При том, что получать эмоции как результат мы все отлично умеем. Огромное количество ссор, например, основным продуктом имеет эмоции, которые другим способом не получить, но спросите десять человек, ради чего они ссорятся, и девять из десяти скажут вам «чтобы донести до партнера то-то и то-то», «чтобы улучшить отношения», «чтобы попустило наконец». Особенно, если это эмоции не положительные, а отрицательные – никто не хочет признаваться, что жаждет отрицательных эмоций, это не принято. Но получает. А поскольку отрицает получаемое, результат в целом выходит куда ниже, чем он есть на самом деле. Вернее, воспринимаемый результат получается куда ниже, чем он есть на самом деле, зато невоспринимаемый – растет как снежный ком, и в итоге мы получаем состояние «все плохо», оставаясь якобы в неведенье, откуда же он взялся. Опыт набирается, но мы не можем им пользоваться сознательно. Зато прекрасно пользуемся несознательно. А поскольку в сутках только двадцать четыре часа, то мы очень часто в итоге понятия не имеем, на что они у нас ушли. На эмоции? Бросьте, эмоции не в счет.
Но если бы Шурф из случившейся с ним истории вынес бы только «какой-то гад со стороны сотворил со мной отвратительную вещь, хорошо, что все благополучно закончилось, больше я не хочу об этом думать» – он никогда не начал бы путешествовать между мирами. Правда, тогда бы это был не Шурф.
У Шурфа Лонли-Локли, с его предельной концентрацией, есть одно качество, которое из просто обучаемого человека превращает его в эталон результативного обучения.
Это его доля во всем, что с ним происходит, даже если он при этом без сознания. Что бы с ним ни сотворили, он всегда определит ту часть, которую творил он сам – и всегда запомнит, что именно он делал и с каким результатом.
Собственно, это и есть судьба. Или по крайней мере хороший способ ее построить.
Ну и вопросы-ответы.
Вопрос читателя: Макс говорит Меламори о том, что в случае, когда хочешь на что-то решиться, помогают две вещи – упрямство и судьба. С первой вроде все понятно, а как насчет судьбы? Есть ли какой-то способ понять, чего она от тебя хочет? Что делать, если в месте, где находишься, не слишком приятные условия существования уже созданы, а в каком направлении оттуда двигаться – еще непонятно?
М.Ф.: Что тут скажешь – слушать надо, что говорят. А говорят, к сожалению, часто довольно невнятно – с нашей точки зрения, точки зрения людей, которым приходится вот прямо на ходу, с середины,