читателем. Читателем запойным, ищущим, проживающим множество книг как множество жизней.
Он читал все то же (или почти все то же), что и мы, язык его чтения – русский, следовательно, либо русская проза, либо переводы. Он вырос на тех же сказках в тех же изданиях, на которых выросли мы.
То есть, по сути, «такие, как я» – это все. Любой читатель, взявший в руки этот сборник эссе о читателях, авторах, книгах и литературе вообще, написанный одним из самых страстных читателей на свете. Написанный почти на бегу, урывками, по случаю. Я лично очень легко могу себе представить эти статьи как записи на автоответчике из «Энциклопедии мифов». Надиктовал и дальше помчался.
А теперь минуту внимания. Речь идет о выдуманном персонаже. Выдуманном авторе. Который адресует книгу таким, как он. И много в этом мире наберется таких, как он?
То есть книга, обращенная ко всем, не может быть отдана никому, если точно следовать инструкции. Нет больше таких, как он, выдуманный писатель Персуорден покончил с собой в третьей книге «Александрийского Квартета», хотя вот он бы, мне кажется, оценил красоту этой ленты Мебиуса.
У этой ленты есть еще один виток. Я почти уверен, что автор и создатель сэра Макса либо не знает об этом витке сам, либо прочно о нем забыл.
Еще одна цитата, из «Лекций по русской литературе» Набокова.
Идеальный читатель.
«Он не принадлежит ни к одной определенной нации или классу. Ни один общественный надзиратель или клуб библиофилов не может распоряжаться его душой. Его литературные вкусы не продиктованы теми юношескими чувствами, которые заставляют рядового читателя отождествлять себя с тем или иным персонажем и «пропускать описания». Чуткий, заслуживающий восхищения читатель отождествляет себя не с девушкой или юношей в книге, а с тем, кто задумал и сочинил ее. <…> Ему нравится книга не потому, что она помогает ему обрести «связь с обществом» <…>, а потому, что он впитывает и воспринимает каждую деталь текста, восхищается тем, чем хотел поразить его автор, сияет от изумительных образов, созданных сочинителем, магом, кудесником, художником. Воистину лучший герой, которого создает великий художник – это его читатель».
А раз так, то мы и есть эти самые персонажи, все, кто страстно и запойно читает книги, потому что если каждая очень хорошая книга, гремя своими мешками с костями, в итоге создает хотя бы одного «лучшего героя» книги, читателя этой самой книги, то «для таких, как я» – это как раз для нас.
«Нам-то еще ничего, жить можно. Вот те, которые не придуманные… Тыщу лет на складу пылятся…» – говорит Додо в спектакле по «Алисе в Стране чудес», два виниловых диска моего детства, не слышал их уже лет двадцать, помню каждую интонацию.
Это про нас. Для нас. И ради нас. Уже придуманных.
Знаете, я недавно, пытаясь рассказать о том, что такое человек и зачем он вообще именно такой, какой есть, сказал: «Есть нравственный закон внутри нас и звездная бездна над нами, казалось бы, что в них общего. У них есть связь. Зависимости нет. А связь – есть. И связь эта – человек».
Человек