по комнате шумная женщина, Лика лихорадочно придумывала, как выпутаться из достаточно скользкой ситуации. Ыджана уже вовсю расчесывала влажные волосы, попутно высушивая их магическим амулетом, встроенным непосредственно в расческу, а Лика всё молчала, удивленно разглядывая свое незнакомое отражение в зеркале, перед которым её посадили. Маленькая, тощенькая… и на удивление славненькая.
– Не молчи, детка. Говори. По себе знаю – выскажешься, и груз с души уйдет.
– А можно… – Поймав затравленным взглядом в отражении черные глаза бонджи, Лика упрямо сжала губы. – А можно потом? Не сегодня…
– Ох, детка-детка… – Осуждающе покачав головой, но не став настаивать, женщина легонько погладила свою новую подопечную по голове. – Коли так страшно, да больно, не рассказывай, но знай – захочешь поговорить, я всегда выслушаю.
– Спасибо… – Тут же отведя взгляд и начав рассматривать свои серо-зеленые пальцы, Лика чувствовала стыд. Да, ей было стыдно от этого обмана. Помогали ли бы они ей так, знай, что она химера? Как же стыдно…
– Ну, вот и всё, красавица. – Закончив расчесывать и заплетать девчушке косички, управляющая вручила ей расческу, тут же убранную в карман, и снова потянула к двери. – А теперь милая, завтрак и знакомство с общиной. Идем-идем, не замыкайся в себе, не надо. И запомни одно – мы одна семья и никто не посмеет тебя тут тронуть, это я тебе обещаю.
Как бы ей хотелось в это верить. Как бы хотелось!
Весь последующий день, превратившийся для Лики в один огромный сумасшедший калейдоскоп, прошел бурно и шумно. Бонджа, решившая ни на минуту не отпускать от себя воробушка, как она окрестила найдёнку, оказалась столь востребована и всемогуща, что под вечер у химеры отнимались ноги и кружилась голова, забитая новыми знаниям и впечатлениями настолько плотно, что на свои собственные переживания банально не осталось места.
За день они успели сделать всё и побывать везде: в столовой на завтраке, в яслях на первом занятии, в прачечной на выдаче белья, в школе на перемене, на рынке в обед, в храме, на совете старейшин (мельком правда), на кухне с проверкой по ужину, в читальне и женской гостиной, на заднем дворе, где играли подростки…
– Притомилась, милая? – Усадив воробушка рядом с собой на лавочку, бонджа ласково ей улыбнулась.
– Немного…
– Ты смотри, если некуда пойти и решишь остаться в общине, то придется заняться полезным делом. Денька два-три я тебе дам на то, чтобы освоиться, да понять, к чему душа лежит, а дальше уже должна будешь мне ответить. Девочка ты уже большая, понимаешь, что безделье до добра не доводит. Читать-писать умеешь?
– Да. – Да, как ни странно. Сегодня, когда они заходили в местную школу, она рассматривала стенд и поняла, что понимает написанное. Чудо. Но полезное чудо.
– Тем лучше. С детишками ладишь?
– Не уверена. – Тут же вспомнив утреннее посещения яслей, в ужасе посмотрела на управляющую. – Только не в ясли!
– Ох, детка. Ты