пятнадцать раз, прежде чем ему пришлось уйти на покой из-за раны.
Но это осталось в прошлом. Теперь его ждало будущее: ему суждено было жениться на женщине по имени Шола, которую он полюбит больше жизни. У них родится сын Лейф. Мэт будет наслаждаться двенадцатью годами счастья, прежде чем злой джин Хоб убьет его жену и доведет до смерти его самого.
Но его сын выживет и будет жить, чтобы сражаться на Арене 13.
Лейф отомстит за то, что сделали с его семьей.
1. Смертельный гамбит
Маневр Михалика – самая рискованная тактика для любого бойца-человека. Ее неизменный результат – смерть или увечье.
Это была последняя ночь сезона на Арене 13. Где-то начал бить невидимый барабан – словно удары пульсирующего сердца. Когда огромный канделябр с тринадцатью рожками опустился, озарив Арену 13 желтым светом, появился главный распорядитель Пинчеон, чтобы объявить первое состязание вечера. Его черное одеяние было подпоясано широким красным кушаком; он держал длинную тонкую серебряную трубу.
Здесь, в Колесе, Пинчеон оставался высшей властью, но времена изменились. Хотя он все еще расхаживал по арене и являлся членом многочисленной дирекции Колеса, которая теперь правила Джиндином, он утратил большую часть своей власти.
Пинчеон всегда был высокомерным. Я мысленно улыбнулся, подумав, с каким отвращением он станет наблюдать за этим первым состязанием сегодняшнего Списка.
Ярусы обитых плюшем и красной кожей сидений были забиты до отказа, и женщин среди зрителей было почти столько же, сколько мужчин.
По галерее пронеслось предупреждающее шиканье. Теперь мы услышали шаги обутых в ботинки ног, приближающихся к двери «мин», через которую на арену выходили бойцы, сражающиеся вместе с одним лаком. Сердце мое сильно заколотилось, когда появился первый боец, а за ним – лак в доспехах. Бойцом была Квин.
Она уверенно вышла вперед и, прежде чем занять позицию позади своего лака, встала перед главным распорядителем.
Лаки носили полные металлические доспехи и были сильными и быстрыми; их маневры управлялись шаблонами, введенными в их мозг. Существовал единственный способ их уложить – вогнать клинок в их горловую втулку, которую удерживал на месте железный ошейник. Это называлось словом шаблона «обрыв» и заставляло лака немедленно рухнуть на пол арены.
Сегодня люди собрались здесь, чтобы увидеть, как вершится история, и во рту у меня пересохло от возбуждения и страха.
Я боялся не за себя.
Вчера я уже сразился и победил в своем финальном состязании и теперь был просто зрителем. Я боялся за Квин – хотя не только боялся, но и чувствовал воодушевление. Я знал, как много для нее значит нынешний вечер. Она собиралась сражаться на Арене 13 – первая женщина, которая когда-либо это делала.
Публика взорвалась возбужденными дикими приветствиями и принялась топать. Квин улыбнулась, глядя вверх, на галерею. Она знала, где я буду сидеть, и ее глаза