тепло.
Получалось, что это кочевое племя. Летом живут где-то севернее, а к зиме откочёвывают южнее, в тепло. И, видимо, так совпало, что контейнер переместился рядом с местом их ежегодной стоянки.
Пока Моторин разбирался, с противоположного берега приплыла необычная лодка. Маленькая, не больше метра в диаметре, абсолютно круглая. Правил ей очень важный мужчина не меньше, чем с десятком перьев в волосах. Он ткнул судно бортом возле водяного колеса, ловко спрыгнул на берег и с достоинством подошёл к семейству.
– Дара атай буригогу ани Сапа кава? – требовательно поинтересовался он.
Марат сначала подобрался, как перед визитом большого начальника, затем посмотрел на Моторина и расслабился.
– Вождь Бизон Седой Хвост спрашивает, где наш отец.
Молодой человек оторвался от созерцания главы племени и оглянулся. Тани уже не было, вождя встречали только они с Маратом. Мальчишка зачем-то достал из кармана складной ножик, фасонисто, одним движением, разложил его. Потом заточил поднятую под ногами палочку, убрал нож, и поковырял острой деревяшкой в зубах.
– Иоту картар ма рада Сапа, иоту майда Моторин барый мана. Сагага тырче балам, – важно сказал он.
– А ну переводи всё как есть, – потребовал Пашка. Он, кажется понял, о чём говорили два таких разных индейца.
Со стороны можно было подумать, что встретились жители не просто разных веков, но разных эпох. С одной стороны, старательно надувал для важности щёки массивный, действительно похожий чем-то на бизона, вождь. Одет он был в толстые меховые штаны чуть ниже колен, сшитые грубым кожаным шнурком швом наружу. На широкой мускулистой груди его висело ожерелье из крупных клыков. Не оставалось сомнений, что прежних владельцев этих огромных зубов убил лично Седой Хвост. В доказательство личной доблести голову вождя украшала широкая, сплетённая из луба, лента с десятком разнокалиберных перьев.
Напротив него, не выказывая ни малейшего почтения, ковырялся в зубах мальчишка, одетый в сшитые капроновыми нитками брюки из тонко выделанной кожи, с – невиданное дело – накладными карманами. Голову юного индейца украшала фуражка-капитанка с вышивкой в виде штурвала. Когда-то при земляных работах Моторин нацепил её на Марата, чтобы тому не напекло голову летним солнцем. Так она и прижилась.
Малолетний тролль снова достал складенец, картинно разложил его, ковырнул под ногтем и с вызовом глянул на вождя.
– Марат, спрячь нож, – приказал Моторин. – Прояви уважение к старшему. И переведи, наконец, ваш разговор.
Мальчишка положил ножик в карман и нехотя сказал:
– Бизон Седой Хвост спросил, где глава нашего рода. Я сказал, что род Волка прервался, и теперь ты забрал нас в свой род.
– Какой род волка? – Пашка почувствовал, что теряет контроль за событиями.
– Сапа – значит волк.
– Стоп. А как тебя зовут по-вашему?
– Зимний волк. Я родился, когда был снег. А Таня – Волк с чёрным волосом. Точнее, она же женщина, значит, Чёрная Волчица. Нет,