плохо? – На том конце провода что-то лязгало и грохотало. Похоже, Ильюха уже собирал свой боекомплект.
Никита зачитал список, который дал ему Никопольский.
– Вот насколько.
– Все сразу или по очереди? – Хлопнула дверь, а потом почти тут же взвизгнула сигнализация. Ильюха уже седлал своего железного коня.
– Я не знаю.
– Если ты звонишь мне, значит, отделение – не вариант. – Взревел мотор.
– Не вариант. Я сейчас продиктую адрес. Сможешь приехать?
– Уже еду. Диктуй!
Всю дорогу до места кошка выла. Сидела смирно на коленях Никопольского, но выла, как по покойнику. А Никита то и дело проверял пульс на Эльзиной шее, прислушивался к сбивчивому дыханию и уговаривал себя не паниковать, коль уж лучший нарколог области взялся за дело. Все будет хорошо. А внутренний голос тем временем подленько так нашептывал, что одним только лучшим наркологом области не обойтись, что нужен еще и психиатр. Внутреннему голосу Никита велел заткнуться, снова проверил пульс, зачем-то погладил по давно не мытым, свалявшимся волосам.
Доехали быстро. Через тридцать минут уже были за городом, «мерс» с тихим рычанием въехал во двор приземистого бревенчатого дома. Дом стоял особняком на лесной опушке, от соседей и любопытных был отгорожен трехметровым каменным забором. И почти тут же, стоило водителю заглушить мотор, из-за ворот решительно посигналили: примчался Ильюха. Никопольский выбрался из машины, опустил кошку на зеленую лужайку. Она припала тощим брюхом к земле, прижала уши, зашипела, но не сбежала. Пока Никопольский возился с замком, а Никита прикидывал, как бы половчее извлечь Эльзу из салона, подошел Ильюха. Посмотрел сначала в машину, потом на Никиту.
– Это же она? – то ли спросил, то ли констатировал факт.
Никита молча кивнул, поплотнее укутал Эльзу в плед, подхватил на руки и побрел к крыльцу. Ильюха и кошка потрусили следом.
Внутри дом был просторнее, чем казался снаружи. В нем вкусно пахло сосной и полиролью, а Никита вспомнил совсем другие запахи, сглотнул колючий ком.
– Господа, идите сюда! – раздалось откуда-то из недр дома, и они пошли на голос.
Когда Никопольский говорил, что у него все готово, он не соврал. Эта просторная, солнечная комната была похожа на палату. Больничная койка, штативы для капельниц, столик для инструментов, дефибрилятор. Аппаратура для клинического мониторинга, которой позавидовал бы главврач той больницы, из которой Никита уехал, кажется, уже вечность назад. Восхищенно и одновременно удивленно присвистнул Ильюха, плюхнул саквояж с «боекомплектом» на железный столик, велел:
– Ник, клади ее пока на койку. Сейчас будем спасать. – Он шутил и балагурил, но все равно было видно, что нервничает. Никита его понимал – ситуация была не из стандартных.
Эльзу на койку он положил очень бережно, словно от любого неловкого движения она могла рассыпаться. А может, и могла, она ведь стала такая… такая хрупкая. Безобразная Эльза… Бедная безобразная Эльза… А в комнату