вытягивающую её на поверхность жизни. Имели ли все прошлые события хоть какой-то смысл кроме того, что привели её сюда? Сейчас уж точно они все померкли и утонули в вязкой жиже никчёмности.
Только чувства имели ценность. Кому важны миллиарды, когда вместо улыбки на лице застыла похоронная маска? Зачем путешествовать, если вместо тысячи эмоций ты получаешь лишь крестики на уменьшающейся карте? Зачем всё, если не чувствуешь ничего? Зачем?
Как-то в детстве Лена попросила у мамы мороженое. Был жаркий летний день, вот почти что как этот. Та сурово отчитала её, мол, ты совсем с дуба рухнула – у нас на хлеб денег не хватает, а тебе ещё кеды новые покупать. И Лена подумала, что правда, лучше купить новые кеды и хлеб, но внутри знала, что ей нужно мороженое. Его липкая прохлада обдала бы язык ледяным прикосновением, по коже побежали бы мурашки, а на лице появилась улыбка. Внутри всё взорвалось бы от счастья, от такой никчёмной бессмысленной мелочи, как холодная шняга в вафельном стаканчике. С тех пор она много думала, разбивала на столбики и отмечала плюсы и минусы и выбирала рациональные, нужные варианты, борясь с собой настоящей. И даже её безумная поездка на Гоа была чётко, но неправильно выверенной, потерянной где-то на разделительной полосе между тем, что нужно, и тем, зачем всё это действительно нужно.
Но сейчас разум поутих, он знал, что чувства сильнее. Это животное желание обладать и неистовое преклонение перед красотой юных лица и тела.
– А что ты красивая-то такая?
Лена сжалась. На лавку приземлился пропитый мужичок и уставил на неё свои поблёскивающие глазки.
Она молчала.
– Дашь за сиську подержаться?
Страх сжал виски, глаза забегали в поисках чего-нибудь тяжёлого.
– Бабы-то какие пошли, знаешь? Ни сисек, ни писек, а у тебя вон какие буфера!
Мозолистая лапа потянулась к налитым плюшкам, Лена резко вскочила и бросилась прочь. На повороте она влетела в прохожего, бросила сухое «извините» и только через пару шагов поняла, что это был Он.
Лена резко развернулась, задыхаясь от ужаса. Её больше не пугал озабоченный алкаш. Случилось нечто гораздо более страшное.
Все эти часы она сидела в надежде увидеть Мальчика, отхлебнуть из корыта его распростёртой на все четыре стороны энергии, и вот – какой-то занюханный пьянчужка свёл все труды на нет.
Лена метнулась за ним и встала как вкопанная. Он шёл к подъезду лёгкой походкой, до боли знакомой, прям как в песне поётся. Только без галифе и панам.
– Куда ж ты, красавица?! – возопил пропитой товарищ и шлёпнулся с лавки. – Мля…
Мальчик обернулся, и Лена затаила дыхание пытаясь запечатлеть на плёнку памяти любимое лицо. Свет фонаря вычерчивал профиль ровного носа и поднятую скулу. По коротким волосам пробежался лампочный зайчик, спрыгнувший с подъездного освещения, и Мальчик отвернулся.
Лена даже немножечко описалась. Совсем чуть-чуть.
Дверь