еще… – и не закончив фразу, вышла.
Я, с неким чувством облегчения, вернулся на кухню. Посмотрел за окно, где светило нежаркое солнце, небо было чистым, что улучшило настроение.
Я прошел в душ, где стоял, раскинув руки, уперев их в стены, минут двадцать. Вода стекала по голове, телу. Стоял неподвижно, и это помогало мне вырваться из прошлого, куда меня возвращала память, где я часто лгал другим и самому себе, где не мог быть откровенным и искренним. Мои чувства к женщинам были искренни, но на короткое время. Я был на мгновение тем, кем хотел быть – собой. Выключив душ, я, медленно растираясь полотенцем, вспомнил слова Жанетт о моем теле. А как иначе? Моя профессия требовала отличной физической формы. Я должен быть всегда готов к забегу на длинные дистанции. Вот только не знал, где финиш.
Вот я и поддерживал форму, занимался дома, в спортивных залах, которые арендовал, где отрабатывал технику рукопашного боя, отрабатывал технику стрельбы «флэш», которая спасла мне жизнь, но свою отдал мой учитель. Его послали за мной, когда я срочно покинул одну из стран, но я опередил его. А то, что он пошел, так он не знал, что это я, да если бы и знал. Он был наемный убийца, и это была его работа, а у меня была своя. Меня учили не убивать, а выживать, а если и убивать, то только по здравому смыслу. Это только кто не сталкивался с убийством, может подумать, что убивать легко. Нет. Но мне приходилось это делать, чтобы сохранить свою жизнь, которую хотели прервать. А та жизнь нелегала это не приключения из погонь и перестрелок, это рутина, ежедневная рутина из наблюдений, анализа и прочих не самых интересных вещей.
Выйдя из душа, я решил, что не буду готовить завтрак и покупать круассаны в булочной. С улицы, через приоткрытую балконную дверь, доносился приглушенный звук парижского утра, а солнечный лучик дерзко пробивался сквозь шторы. Я чувствовал себя превосходно, несмотря на почти бессонную ночь, и решил, что лучше позавтракать в кафе на улице. В это время там тихо и малолюдно, и там я могу устроиться за столиком с чашкой кофе и газетой. Это доставляло мне истинное наслаждение.
Признав, что решение правильное, я оделся и вышел из дома под ласковое солнце.
4
– Элен, я решил куда поеду, – заявил я с порога, едва вошел в галерею, и замолчал, в ожидании вопроса, но она лишь смотрела на меня спокойным, ироничным взглядом. В ее глазах не было даже любопытства, только уголки губ чуть изменили ее красивые черты лица. Подойдя к ней, я плюхнулся на диван, и сдался: – Твоя взяла, ты даже не интересуешься, куда я поеду, с вкрадчивой улыбкой произнес я. – Почему Элен? Неужели, тебе все равно?
– Ты сам все расскажешь, – улыбка ее стала шире.
– Неужели, я настолько предсказуем?
– Вот уж, точно нет. У меня иногда возникают подозрения, а человек ли ты? С виду обаятельный, остроумный, но что у тебя внутри, даже боюсь представить.Я чувствую, что ты можешь бытьи жестким, заметь не жестоким, а именно жестким, и я бы сказала, бессердечным. Нет, предсказать тебя невозможно, и… в этом есть твоя привлекательность.
– Элен, – я положил руку на сердце, придал голосу