мы удалились.
Вышли в парк, окунувшись в парфюмерный воздух зацветающей флоры. В ветвях деревьев шебуршились птицы, обустраивая жилплощадь для вывода детишек. Квартирный вопрос и для птиц весьма актуален – время от времени мирное строительство прерывалось шумом схваток, хлопаньем крыльев и громкими птичьими голосами. Но княжич, со счастливой улыбкой на лице, не обращал на птичьи свары никакого внимания. Он говорил о своей невесте! Что поделаешь, он нашел свободные уши и принялся щедро делиться своим счастьем. Я узнал, что его любовь зовут Каталина де Гомес-и-Гонсалес, она единственная дочь погибшего в прошлом году дона Дэзи де Гомеса-и-Ортега, командира конных кирасир, должность которого теперь занимает он, Василий. В Каталину, Катеньку, он влюбился давно, когда та была еще угловатым ребенком. Она его тоже полюбила, и вот теперь, когда срок траура закончился, они решили пожениться. Семья де Гомес небогата, но не в этом счастье… И так далее.
Мы медленно шли по выложенной цветной плиткой дорожке. Василий делился со мной сокровенным, а я, слушая в пол-уха и время от времени издавая маловразумительные, но показывающие мою заинтересованность и поощряющие к дальнейшему словоизвержению, звуки. Осторожно просканировал мозг юноши и убедился, что любит он искренне. Выудил образ его избранницы. Ничего сверхъестественного, обычная чернявая девчонка с еще не окончательно сформировавшейся фигурой. Сколько ей? А, шестнадцать! Ей, по-хорошему, еще бы в куклы поиграть годика два, а не замуж идти. Василий же – матерый мужик. Ростом с меня и так же широк в плечах. Несколько грузноват телом, но это уже наследие от матушки его, Марии, царствие ей небесное. Не толст, а массивен, накачал мышцы постоянными упражнениями с оружием. Так что пара будет выглядеть довольно контрастно. Как на Руси говорят: могучий дуб и тонкая березка. Что ж, совет им да любовь!
Так, вроде бы беседуя, мы с Василием бродили по саду, пока нас не нашел слуга с приглашением толи на поздний обед, толи на ранний ужин. Выговорившийся княжич взял меня под руку – испанская привычка показывать таким образом тесную дружбу. Так, под ручку, мы и появились в зале для приема пищи. Едва не сказал «в столовой». Там нас ждал накрытый стол и улыбающиеся князь и гранд. Договорились. А кто бы сомневался!
После непродолжительного обеда князь, позвав меня и сына и объяснив гранду причину необходимости отлучиться, пошел проведать своего старого дядьку Микулу. Его небольшая комната находилась в крыле дома, предназначенном для слуг. Обстановка спартанская: у окна небольшой столик, на нем свеча в фигурном канделябре и раскрытая книга, похожая на библию. Рядом два стула. Окно наполовину прикрыто легкой шторой. В углу стоит сундук. На стене, на ковре, дядькино оружие – пояс с саблей в простых ножнах, косарь и два кремневых пистолета. В красном углу – икона с маленькой лампадкой. На узкой кровати лежал больной. Князь шагнул к нему:
– Как же так, Микула? Зачем болеть надумал? Нам с тобой еще Василия женить надо да