Наталья Потаповна стреляла в князя. Но не убивала его. Потому что тот на момент выстрела уже был… мертв!
– Как?!!!
– Отравлен! Предположительно стрихнином, о чем говорит красная кайма возле его губ, мученическое выражение на лице. Думаю, когда приедет доктор, он согласится с моей догадкой. А в дальнейшем это подтвердится и при анатомическом исследовании тела. Так что, Иван Никифорович, арестовывать княгиню, получается, и не за что.
– Ох, батюшки святы! – вытер пот со лба полицейский. – Ерунда какая-то. Нелепица! Вроде убила… И тут же выходит, что и не убивала вовсе. Но князь-то, простите, мертв. Так кто же убийца? Заново все начитать прикажете, почтеннейший Настя Петрович? Или, быть может, Вы имя убийцы, как шулер козырного туза, в рукаве держите?
Я улыбнулась. Ответила:
– Не переживайте так, господин полицмейстер! Убийца находится среди нас, в этом кабинете. Имя его сейчас назову. Это Глафира отравила его сиятельство!
– Но зачем?! – спросил полицмейстер. – Лев Львович к прислуге относился как к детям родным. У него любой служить за счастье считал!
– А горничная и не хотела навредить князю. Ее целью было убить княгиню!
Иван Никифорович вновь усомнился:
– Ее светлость Наталья Потаповна, конечно, та еще штучка. Добротой душевной в отличие супруга не славилась. Могла и накричать на прислугу, и уволить в сердцах. Но руку никогда не поднимала. Вспыльчивая, конечно, но отходчивая. У меня как-то в аресте за воровство был лакей, что прежде у Куницыных служил. Так он о хозяевах хорошо отзывался…
– Шире нужно мыслить! – ответила я. – Вы рассматриваете пару Наталья Потаповна–Глафира только в контексте отношений хозяйки и прислуги. А ведь в первую очередь перед нами просто две женщины! Если рассматривать случившееся именно с этой позиции, то и выводы напросятся совсем иные. Из-за чего одна дама может сильно ненавидеть вторую? Из-за мужчины!
– Неужто… конюха не поделили? – догадался полицмейстер. – Тогда все сходится!
– Умница Вы большой! – похвалила я полицейского. – Мысли о романе с прекрасным работником конюшни у меня возникли сразу, как его увидела. Таких красавцев редко встретишь. Подарки и гравировка на портсигаре подтвердили подозрения. Потом и сама Наталья Потаповна в наличии романа призналась. Но я заметила еще многое: неприязнь Глаши к хозяйке, которая так и сквозила в ее речах и взглядах. Простая холщовая рубаха, что сейчас надета на конюхе, украшена прелестной вышивкой – луговые цветы на воротнике и рукавах. И буковка "Г" как подпись. Так Глафира свою любовь выражала. Но самое главное – это округлившийся живот горничной. Он, конечно, умело скрыт фартуком, мужчина и не заметит, но любая женщина… Ой! Или настоящий опытный сыщик подобное не упустит. Вы ведь беременны, Глафира?
Горничная зарыдала громко, с надрывом, уткнулась мокрым от слез лицом в передник. Еле слышно прошептала:
– Да, барыню, змеюку подколодную, разлучницу проклятущую извести хотела. Не знала, что барин вместо нее кофею выпьет.