африканского захолустья, необходимость в бумажных телефонных книгах отпала, но их продолжали выпускать небольшими партиями для фриков. Неизвестно почему, Пьерина питала слабость к подобным архаизмам, а Чезаре считал это ее пристрастие милым, и добывал ей всякие раритеты. Блокнотов у Пьерины была целая коллекция, она писала в них перьевыми ручками (еще один анахронизм) или карандашами (которые сейчас использовали только немногочисленные художники, не поменявшие еще мольберт на графический планшет).
В этом блокноте, особенностью которого было то, что в него можно было подкалывать дополнительные листы, если закончилось место, Пьерина дала короткие, но предельно безжалостные характеристики более чем двум тысячам своих знакомых. Некоторые из этих характеристик были всего в пару строк, а самые большие полностью занимали лист с двух сторон.
Именно на одну из таких «расширенных» характеристик Пьерина и указала Чезаре. Найдя нужную страницу, тот поморщился и спросил:
– Дон Энрике, Вы по-французски читать умеете? А то я только на слух воспринимаю, cazzaro… тьфу, простите.
– Давай сюда, – кивнул Райхсфюрер, обходя стол. Чезаре передал ему блокнот, раскрытый на нужной странице.
– А можно вслух? – попросил он. – Мне тоже интересно, что это за фраер. Пьерина говорит, он у вас какая-то шишка…
Эрих, начавший, было, просматривать текст, остановился:
– Что? Стоп, а конкретнее можно? В каком смысле?
Чезаре наморщил лоб:
– Не уверен, что я правильно запомнил. Какой-то комиссар по эстетике и культуре. Она его видела в передаче по головизору.
– Какой комиссар? – голос Эриха стал жестким. – Райхскомиссар, ландкомиссар, штадткомиссар?
– Не помню, – честно признался Чезаре. – Там что-то связанное с Австрией…
– Ну да, Райхскомиссар у нас один, и это Магда, – Райхсфюрер прищурил здоровый глаз. – Австрия, говоришь? Точно Австрия?
– Che cazza, зачем мне врать? – пожал плечами Чезаре. – Австрию она точно упоминала.
– Отлично, – хищно улыбнулся Эрих. – Слушай, я пока почитаю, а ты набери свою жену, и уточни, пожалуйста, что за передача. Хочу сам взглянуть на этого типа, чтобы быть уверенным. Ульрик ван Нивен… интересно, Карэн мне его даже не представила.
И углубился в чтение, а Чезаре принялся набирать.
– Cara mia, – сказал он, когда Пьерина ответила, – дон Энрике хотел уточнить, по какому каналу… хорошо, а что за передача? Как зовут? Ирма, eccelente. Хорошо, передам. Ну да. А, так он rotto in culo, понятно… pezzo di merde, я передам. Читает сейчас. Хорошо, давай, ti amo!
Эрих тем временем перевернул страницу, и продолжал читать.
– Какой канал? – спросил он, не отрываясь.
– Вроде, Райхскультура, – ответил Чезаре. – Что за передача, непонятно, ведет девочка по имени Ирма.
Эрих кивнул, и сделал какой-то непонятный жест. Тут же над столом зависла голограмма бледной молодой женщины с монументальными чертами лица. Чезаре подумал, что она похожа на одну из статуй у входа в Дас Райх.
– Брунгильда, мне надо выяснить, какую п