оторвать этих двух юных идиотов друг от друга и объяснить им, кто я такой, что со мной случилось, а также что им, этим двоим, надлежит сделать.
Всего-навсего.
Я даже сделал шаг или два в сторону парка, а потом одумался. То, что я собирался сделать, не являлось даже хватанием за соломинку. Нельзя схватиться за то, чего нет. И если моя безумная догадка все-таки является правдой, то никакой помощи от двух влюбленных я не получу. Если они проекция, то появились здесь в кибере потому, что испытываемые ими эмоции вошли в резонанс с информационным полем кибера. Очень редкий, практически небывалый случай. Поэтому, стоит мне отвлечь влюбленных друг от друга, как их эмоции изменятся и выйдут из резонанса. В результате проекция исчезнет.
Я вздохнул.
Эти сопляки так никогда и не узнают, что своим существованием, на несколько секунд, подарили надежду на спасение одному человеку с очень большими проблемами. Кстати, насчет проблем. Не пора ли немедленно вернуться к решению одной из них?
Я повернулся к парку спиной и пошел в сторону города. Спасенье надо было искать там. Не исключено, что вместо него я найду в городе бесславный конец. Ну, это как подфартит. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
До первых домов и в самом деле было рукой подать. Ровно через пять минут я попытался открыть дверь дома, показавшегося мне подходящим для проживания в нем человека, своей рассеянностью обязанного меня спасти.
Ага, как же!
Вместо того чтобы гостеприимно распахнуться, дверь выдвинула из себя оснащенную сверх всякой меры острыми зубами препаскуднейшую морду и довольно невежливо осведомилась:
– Тебе чего?
– А твое какое дело? – буркнул я, отправляясь дальше.
– Вот цапну за одно место, тогда узнаешь какое, – прошипела мне вслед дверь.
Я даже не обернулся. Не хотелось тратить на бесполезные препирательства драгоценное время. Его оставалось все меньше и меньше, оно убывало словно кислород в легких тонущего человека.
Следующая дверь выглядела очень заманчиво. В верхней ее половине трудолюбиво махал крыльями розовый, будто только что из парной ангелочек, в нижней самозабвенно уничтожала вновь и вновь выраставшую вокруг нее траву лань с тучным телом и неправдоподобно тонкими ножками. Всю центральную часть двери занимала надпись, каллиграфически выведенная изящными буквами «Милосердие есть единственный путь к праведной жизни».
А вдруг?.. Разве можно пройти мимо такой двери?
И я ее толкнул. И тотчас ангелочек сладким-сладким голоском спросил:
– Ты страждущий?
– Еще бы, – сказал я. – Конечно страждущий.
– Страждущий духом или телом?
– И тем, и другим.
– Отчего же страдает твоя душа? – поинтересовался ангелочек. – Может быть, оттого, что в наше время развелось так много отринувших протянутую им милосердную длань?
– И от этого тоже, – изо всех сил постаравшись придать своей физиономии постное выражение,