чтобы хоть как-то напомнить им о себе.
Но им сейчас было не до меня. Лейтенант стал проявлять беспокойство, то и дело вглядываясь в однообразный пейзаж за окном. Второй тоже заёрзал, завертел шеей, засопел от волнения. Что-то у них там не ладилось. С дороги сбились, что ли? Этого только мне не хватало!
– Валер, мы, кажется, не туда едем, – робко подал голос рыжий, впервые за это утро.
Лейтенант выругался и резко нажал на тормоза.
– А что ж ты раньше молчал, недоумок! – зло рявкнул он. – Точно не туда?
Рыжий пожал плечами.
– Здесь где-то поворот на Ложки должен быть. Проскочили, наверное, – голос его звучал неубедительно.
– Не было никакого поворота, – отрезал лейтенант запальчиво. – Я что ж, по-твоему, слепой?
И снова пожатие плечами.
Мною всё больше и больше овладевало беспокойство.
– Э, э, мужики! Куда это вы меня завезли?
– Заткнись, – припечатал меня лейтенант, и я надолго замолчал.
Они перекинулись несколькими словами, из которых я понял, что мы действительно заблудились, после чего лейтенант принял решение ехать дальше.
Мы двигались по лесному шоссе ещё минут двадцать. Потом «уазик» съехал на обочину и остановился.
– Вылазь, – скомандовал лейтенант. – Приехали.
– Куда? – я пялился в оконца машины в надежде узреть хоть какие-нибудь признаки цивилизации, но, увы, безуспешно.
– Вылазь, живо! Дальше пёхом пойдёшь.
– Да вы чего, мужики…
Я не успел закончить: в руке лейтенанта вдруг мелькнул пистолет.
– Убирайся к едрене фене, ты, козёл! – заорал он, тыча дулом пистолета мне в лицо. – Пока дыр в тебе не наделал, понял?
Я распахнул дверцу и спрыгнул на траву. От греха подальше.
– Да как же…
Двигатель взревел, «воронок» рванул с места.
Разинув рот, я стоял на шоссе и ничего не понимал. Абсолютно ничего. В событиях сегодняшнего утра не было ни капли логики, ни единой крупицы здравого смысла. Ну зачем, спрашивается, им было везти меня сюда, в эту глухомань?! И что мне теперь делать, без денег, без документов, без малейшего понятия о том, где я нахожусь?
Я с тоской глядел вслед удаляющемуся «уазику», который мчался по прямой, как стрела, ленте шоссе. Метров через триста дорога, по-видимому, свернула вправо: мелькнув напоследок правым бортом, автомобиль исчез. Ну вот и всё.
Я в бессилии опустился на траву, уронил голову на руки. Ни о чём не хотелось думать. Сейчас бы лечь и отключиться, где-нибудь на полянке, под тёплыми лучами утреннего солнца. Часа на два, на три. Выспаться как следует, а там, глядишь, и мысли какие-нибудь появятся. Да, было бы неплохо…
Но я так и не встал и не пошёл искать поляну. Не успел. Справа, с той стороны, где скрылся ментовский «уазик», раздалась автоматная очередь. Потом ещё одна.
3.
Всё началось с той злополучной телеграммы, которая прилетела ко мне из глухого сибирского села с разухабистым названием Куролесово. «Ваш отец, Пётр Карпович Рукавицын, скончался 12