с феями – вот уж точно инопланетянин.
– Не… не надо. Я сама, – и Тома выскочила из комнаты, чтобы смыть кровь.
Получилось довольно невежливо, но она понятия не имела, как себя вести. Подержав царапину под холодной водой, Тамара зажала в кулаке кусок туалетной бумаги и вдруг вспомнила, что грязное полотенце до сих пор в гостиной. Ринулась туда, но было поздно: Брин стояла посреди комнаты и ошарашенно взирала на пол.
– Что это?! – воскликнула она. – Кто это сделал?!
– Пожалуйста, только не кричи, – зашептала Тома. – Я все уберу.
– Так это ты?! Мое бамбуковое полотенце!
– Извини! Я все постираю. Я не знала, что оно твое.
– Что происходит? – Из второй спальни выглянула чернокожая девочка, которая вчера спрашивала про тотем.
Ее кудряшки темным облаком пушились вокруг головы.
– Она вытирала пол моим полотенцем! – возмущенно крикнула Брин.
– Я искала тряпку, но нигде не было, – оправдывалась Тома. – Я пролила чай и не знала, как убрать… Но я… как это по-английски… не специально! Я не хотела!
– Ну да! Я видела, как ты пялилась на меня! Решила сделать мне гадость?
– Что?! Я тебя знаю только пять минут!
– Брин, зачем ты нападаешь на новенькую? Это всего лишь полотенце! Посмотри, как она перепугалась! А что у тебя с шеей? – Девочка из второй спальни подошла к Томе, обеспокоенно разглядывая ее ожоги.
Да-да, именно обеспокоенно. Без испуга, отвращения или жалости. Тамара ожидала чего угодно, но не участия.
– Я… попала в пожар, когда была маленькая, – неуверенно протянула она, машинально касаясь шеи.
– Болит? – спросила ее защитница.
– Нет, – Тома пожала плечами.
Из дверей уже выглядывали растрепанные со сна девочки в пижамах.
– Что случилось? – зевнув, поинтересовалась одна из них, худая и долговязая.
– Брин устроила скандал из-за испачканного полотенца, – сообщила африканка. – Совсем напугала новенькую!
– Зури, она нарочно! Она вытирала им пол! – Брин сердито уперла руки в боки.
– Не придумывай, – попыталась ее утихомирить долговязая. – Она только вчера приехала, ничего здесь не знает… Как тебя зовут?
– Тамара.
– Очень приятно, я – Ханна.
Тома стояла, не веря своим глазам и ушам. За нее заступились! И кто? Совершенно незнакомые девочки, которых по ее вине разбудили в несусветную рань.
Брин насупилась, схватила свое полотенце и демонстративно удалилась в спальню. Остальные обступили Тому, засыпав ее вопросами. Когда выяснилось, что Тамара – сирота, которая всю жизнь провела в интернате, градус сочувствия и симпатии зашкалил окончательно. Ханна предложила свое запасное полотенце, Зури принесла экзотические сухофрукты. Даже с тотемом удалось выкрутиться: Тамара наплела, что не знает своих родителей, а первую трансформацию помнит плохо из-за шока. И мадам Венсан, мол, запрещает перевоплощаться до специальных обследований. Девочки проглотили