я Маринку приглашу? – продолжает давить урод.
– Пожалуйста, я только за, – говорит мальчик. Ясное дело, что от одного вида Маринкиной прыщавой морды его блевать тянуло. И вообще он ее всегда считал жирной глупой сукой. Только сейчас, оказывается, действительно против ее общества не возражает. Может, поднажрется Маринка, подобреет и даст. А что, для открытия счета да с пивком – покатит.
Посидел мальчик с одноклассником и Маринкой в парке на скамеечке, пива попил, чипсов поел – хорошо ему стало. Маринка и впрямь подобрела, да и темнеть начало – прыщей почти не видать. Оставив одноклассника сторожить ее сумку, Маринка мальчика в кусты затащила и дала. Совсем бы мальчику тут хорошо сделалось, только Маринка неожиданно так мальчика за мошонку хватает и в ухо дышит жарко и вопросительно: – ты меня любишь?
Мальчик с того оборота растерялся, что сказать не знает. Тем временем одноклассник забеспокоился о собутыльнике пропавшем. Кричит: – чувак, ты где?
– В Караганде! – ляпнул мальчик. И смотрит, что-то вдруг все вокруг переменилось основательно. Ни кустов, ни Маринки. И сам он не в парке, а посреди незнакомой улицы стоит с ширинкой расстегнутой.
Мальчик срам скукожившийся в штаны заправил, к первому прохожему подбежал, спрашивает: – Извините, где я нахожусь?
– قازاق ٴتىلى!!! – злобно так прохожий отвечает и щурится презрительно.
– Блядь! – горестно воскликнул мальчик.
– Развлечься хочешь, красавчик? – уже по-русски говорит прохожий, улыбается и подмигивает.
– Спасибо, – отвечает мальчик. Тут бы ему язык прикусить, так нет же, несет его дальше: – Как-нибудь в следующий раз.
– Ловлю на слове, пупсик, – сказал прохожий, поцелуем воздушным чмокнул и, виляя бедрами, свалил.
– Так, спокойно, – говорит мальчик сам себе, – никакого следующего раза не будет.
Только он это произнес, как земля под ногами задрожала, асфальт трещинами побежал, из окон стекла посыпались, а потом и дома рушиться стали – обломки во все стороны. Один кирпич возле самого виска мальчика просвистел, второй коленную чашечку больно раздробил. Испугался мальчик, зажмурился, кричит: – этого не может быть!
Дома тут же резиновыми стали – улица ходуном ходит, а домам хоть бы хны, только на месте подпрыгивают и гнутся туда-сюда, людишки из них во все стороны так и сыплются. Под мальчиком тротуар расползся, летит мальчик в провал и орет: – это сон!
Вскрикнул мальчик и проснулся в кровати – сердце колотится бешено, по лицу пот холодный струится. А рядом с ним одноклассник лежит, голову от подушки отрывает и ворчит недовольно: – Маринка, ты чего орешь? Пять утра, твою дивизию!
– Извини, – шепотом отвечает Маринка, – сон страшный приснился. Будто бы я – это твой школьный дружок-задрот. И я, то есть он с тобой идет пить пиво, а я… Дальше не помню… Казах какой-то, землетрясение…
– Какой еще дружок? – тихонько фыркнул парень. – Я из школы ни с одним мудаком на одной поляне не присяду.
– А… – задумалась Маринка. – Значит,