белом крыльце. Волосы распущены, в руках чашка кофе. Мой смех разносится по округе под открытым небом.
– Да, – сказала я.
Это ведь шутка. Утром я проснусь, трезвая и с головной болью, и заживу реальной жизнью.
Однако утром я открыла глаза и обнаружила у себя в кровати Эмми – как она сюда попала? Подробности терялись в тумане. Эмми села, протерла глаза и спросила:
– Когда поедем?
Мы спьяну строили какие-то гипотетические планы, но вот же она, Эмми, и я уставилась на нее как на свое отражение. Разве я способна радикально изменить жизнь, сорваться с насиженного места и укорениться в другом? Разве такое и правда возможно?
Я одернула себя, села за компьютер и объявила:
– Ладно, давай попробуем.
Ведь хваленая рассудительность, к которой я старательно прибегала всю жизнь, привела меня лишь туда, откуда я начинала. Один-единственный промах в статье, обдуманный риск – и все, чего я достигла, кем стала, вмиг исчезло. Второго дубля не будет. Возврат к прежнему невозможен. При слове «Поехали!» душа у меня зазвенела.
Теперь я стояла над раковиной в ванной и вглядывалась в свое отражение. Вот бы моргнуть – и увидеть в зеркале не себя, а Эмми.
Я в очередной раз открыла зеркальную дверцу медицинского шкафчика. Зубная щетка Эмми лежала под прежним углом, щетинки были твердыми и сухими. Если бы она решила остаться у своего парня, то взяла бы щетку? Вернулась бы за ней?
Может, Джим купил Эмми новую щетку. Или у них одна на двоих. Очевидно – теперь, когда я занялась поисками, – что домой Эмми не приезжала. Я не видела ее пять дней.
Меня волновали пустая кровать, пустой дом и две противоречивые мысли. Не давай показаний. Но ведь Эмми… Не ввязывайся. Но ведь Эмми!
Я посмотрела на часы и выглянула в окно в третий раз за три минуты – в отчаянной надежде, что сейчас машина Эмми вынырнет из-за поворота, сейчас… Вновь напомнила себе, что волноваться не стоит. Она взрослая и, наверное, ночует у своего парня. Честно говоря, это характерно для Эмми. Лететь, куда несет ветер, но в конце концов приземляться тут.
Я заглянула в каждый угол – вдруг пропустила записку или не заметила следов взлома. Следов борьбы и крови.
Воздух, мне нужен воздух. Проветрить голову.
Я открыла вторую дверь в конце коридора, за нашими спальнями, ту, что выходила на лесистый участок. Шаг с крыльца – и ты среди деревьев.
Послеполуденный свет заиграл на каком-то предмете, застрявшем между досок. Я подцепила его ногтем, и на солнце сверкнула тонкая серебряная цепочка. При виде подвески – черный овал, бесформенные края – остатки моего рассудительного спокойствия рухнули. Цепочка повисла на ладони, кулон скользнул вниз: в одном месте цепочка была порвана.
Она легла в изгиб моей ладони, а меня затрясло – как тогда, когда я впервые попала на место преступления.
Послышался шум автомобиля, однако у меня даже мысли не мелькнуло, что это, возможно, Эмми.
Я оббежала дом и увидела патрульную машину. Она медленно прокатила