начинается, – вздохнула Кира, с понурым видом зашагав к капитану.
***
Наведя порядок на площади, Алистар отправил Киру сторожить протекционную сферу в крепости. Караул у сферы считался негласным наказанием, поскольку означал всепоглощающую скуку в гордом одиночестве несколько часов подряд. Скорбная мина на лице Киры не смягчила настроение Алистара. К тому же вскоре настроение стало еще хуже, когда Алистару еще на площади принесли письмо, доставленное из Академии искусств. Прочитав послание, Алистар переменился в лице, быстро перепоручил несколько важных дел другим стражникам и поспешил домой. Он так торопился, что полетел по воздуху, лишь бы сократить расстояние от площади Люции до квартала, в котором жил с семьей.
Приземлившись перед калиткой, Алистар быстро зашагал к высокой двери дома, осматривая окна двухэтажного здания с яркой черепичной крышей и парой высоких башенок. Богатый квартал, в котором жили Алистар и его семья, всегда славился особым убранством фасадов и пышными садами за искусно украшенными оградами. Дом Алистара никогда не был самым богатым, чем часто привлекал к себе внимание придирчивых соседей. Насмешки с неприметного фасада дома с течением времени плавно перекочевали на его шумных обитателей. Мало кто из богачей Анвара позволял себе роскошь иного рода – непоседливых близнецов, наследников пламенного нрава по материнской линии от предков арья и невероятного упрямства по отцовской линии от предков эферья.
С детства близнецы были головной болью для отца и матери. Старшая Хафза оказалась талантливым магом, а вот младший Хэйден проявил себя как лучник, что в итоге привело к несносному и почти неуловимому тандему двух сорванцов. Алистар надеялся, что, когда близнецы подрастут и поступят в Академию, они перестанут испытывать его терпение, но с годами ситуация усугубилась подростковым бунтом против опостылевших правил поведения и наставлений.
Сафа, супруга Алистара, воспитывала детей любовью и лаской, давя на их совесть чувством ответственности, что порой действительно помогало успокоить бурю еще до ее начала. Сам Алистар просто приказывал вести себя правильно, чем нередко подливал масла в и так яркий огонь недопонимания поколениями друг друга. Он не умел находить с детьми общий язык и терялся уже от одной необходимости.
Пройдя в дом, Алистар коснулся сердца, чтобы убрать свои доспехи за невидимую магию, и предстал в скромных одеждах горожанина, оправляя на ходу взъерошенные русые волосы. Шум привлек внимание Сафы, и вскоре из кухни донесся ее голос:
– Обед почти готов!
– Умираю с голоду, – ответил громко Алистар, проходя в круглую гостиную.
Что-то в голосе Алистара встревожило Сафу, и она вышла к нему в гостиную, с тревогой осмотрев его с головы до ног внимательным взглядом темно-карих глаз. Алистар улыбнулся Сафе, но Сафа лишь еще больше забеспокоилась, решив, что улыбка