станции, куда он в сложный финансовый период носил продавать малину, конкуренты подбили ему глаз и порвали любимую спортивную куртку с надписью «РОССИЯ» на груди. Россия разошлась ровно наполам, между двумя буквами «С».
Борис, правда, тоже ушел не с пустыми руками: уже дома обнаружил в кармане с корнем вырванный в схватке круглый значок с заснеженной вершиной, перекрещенной альпенштоком, с голубым небом и медными буквами «Альпинист СССР». Знающие люди сказали Борису, что ему повезло, что значок редкий и ценный, и теперь он берег его в фарфоровой дедовской шкатулке вместе с другими драгоценностями: агатовыми запонками, серебряной галстучной заколкой, нефритовой цикадой и ножиком немецкой фирмы «Золинген». Его он нашел в лесу, кстати, собирая грибы. Нож был старый и ржавый, но когда его Борис отмочил в керосине, оказался острым – хоть куда.
– Казино, может, тогда откроем? – спросил Шелкопряд.
– Запретили у нас казино.
– Да что ж у вас все запрещают! Ну, тогда давай лес продавать, кругляк необработанный, самовывоз! Смотри, сосны какие. Под срубы. Индивидуальное строительство, молодая семья, материнский капитал…
– Я тебе дам наш лес продавать! – сказала Выхухоль. – И так весь лес в Сибири китайцам вашим продали!
– А кто мешает не продавать? – удивился Мотылек. – Кавалер без согласия барышни танец с ней не станцует.
– Тоже мне, кавалер нашелся. Ладно, давай к дому поворачивать, солнце уже садится. И вообще, Борис, не морочил бы ты Мотыльку голову всяким бизнесом! Ему еще окрепнуть надо.
– Это кто кому морочит, – огрызнулся Борис.
– Ах ты, худышка моя, – сказала Выхухоль и погладила Сяо-цаня по бейсболке. – Бизнесмен… Вот, лучше еще малинки съешь. Кушай, кушай! Ишь, как извозюкался, малюська моя, ух-ти…
– Ну вот, опять начинается! – сказал Мотылек. Но малину съел с удовольствием
Выхухоль, Мотылек
и книги о природе
Жарким полднем Мотылек Сяо-цань лежал на веранде в кресле-качалке и читал «Жизнь насекомых», толстенный том с цветными иллюстрациями.
– Интересно пишут? – спросил Борис. Так спросил, для разговора. Он сидел на широкой и толстой деревянной скамье, лицом к саду, разложив на круглом столе лески, крючки, поплавки, грузила, и готовил удочки к вечерней рыбалке. Это было его любимое занятие, святое дело, наравне с рыбалкой, и неизвестно еще, что было дороже. Выхухоль дремала рядышком на другой скамье, у поперечной стенки веранды, прикрытая пестрым лоскутным пледом, подаренным на день рожденья соседкой Татьяной.
– Много надуманного, – сказал Шелкопряд, брезгливо прелистывая страницы. – Сплошная физиология, копание в мелочах. Ух, жарко! Единочаятель мой Боренька, принеси еще лимонада!
– Какой я тебе Боренька? Я тебе Борис Леонидыч.
– Под Пастернака косишь?
– Но я правда Борис Леонидыч, – обиделся Борис. – С детства еще!
– Смотри,