выходы скальных пород, но все реже.
После Ярцева начинаются широкие плёсы, а тайга по берегам становится всё темнее и дичее. Мощное тело реки несёт теплоход, и такое ощущение, что зазевайся чуть капитан и всё. Река унесёт судно по своему усмотрению. И это ощущение не обманчивое, все речники это знают. Ворогово стоит на высоком яру, но каждую весну в половодье Енисей достаёт человека и там. Широкие Вороговские плёсы резко сходятся в горло Осиновского порога. «Караблик, Барочка – два островка». Два островка по руслу и множество камней. Теплоход вдруг вовлекает в сильную струю и несёт в это горло. Дрожь по корпусу, телеграф звякнул машинам средний ход. Экономия мощи дизелей для того, чтобы в критический момент можно было добавить хода и выровняться. Островки с хвойным чернолесьем, украшенные поросшими мохом тёмно-красными камнями, проносятся почти рядом с бортом. Кажется, протяни руку и достанешь, судно на хорошем ходу выходит в спокойную воду.
Дальше теперь только ширь, слева болота, справа плоскогорье Тунгусок. Река катит свои волны спокойно, неотвратимо и мощно. Река катится, то становясь серо-синим зеркалом для неба, то морщась серыми брызгами в ненастье и закручивая белые барашки в северный ветер. Становится всё холоднее, даже летом при незаходящем солнце без телогрейки тут не обходятся. Моргнула камнями и вековыми лиственницами с яра Подкаменная. Незаметно тёмным логом влилась в Енисей Нижняя. Две Тунгуски, две древних шаманки, две легенды Енисейского Севера с кристальной водой, крупными тайменями и такими же крупными злыми комарами. Ниже Туруханска красное солнце ходит по кругу, и уже только краешком касается тёмной воды Енисейского залива. Карское море, океан Ледовитый. Чайки и тишина летней светлой ночью.
Рассказы с реки
Пассажирский дизель-электроход шёл по Енисею вниз. Лёгкая вибрация по корпусу уже стала привычной, а мелькание тайги, полей, деревень и речной обстановки сливалось в одну картину. Река становилась шире, тайга темнее, а полей попадалось всё меньше. Правый берег часто оскаливался камнями-кармакулами, а широкие плёсы поражали простором серо-синей воды. Я с товарищами ехал на преддипломную практику в исследовательскую экспедицию кафедры таксации. Мы уже хорошо знали друг друга, за пять лет учёбы, четверо парней и одна девушка, которая ростом была выше всех, а весом мало уступала самому старшему из нас. Утро, летом здесь оно раннее, а там где мы будем жить полтора месяца, солнце вовсе не заходит.
Выглянул в иллюминатор, что-то знакомое кольнуло в сердце. Выскочил на палубу. Мимо проплывала небольшая деревушка. Остяцкая, скоро Пономарёво, родина. Мимо Колмогорова мы прошли уже со светом, а Назимово открылось часов в 8, когда уже все были на работе. Но движения на берегу не было видно, никакой суеты. Люди со своими делами на берегу появятся вечером, сейчас все заняты в лесу, в поле, в кузне и на базе. В детстве я долго