снова чистая победа.
Но особой радости в глазах у Татьяны заметно не было. Потому что Алена несколько часов назад уже стала чемпионкой, завоевала свой очередной Кубок. Как и год назад, и два. Только не в кумите, а в ката. Алена никогда не любила кумите, единоборство, бой один на один. Ее коньком всегда были ката. И уж тут равных ей не было. И Татьяна это прекрасно знала. Да и все остальные – тоже…
У Алены даже мурашки пошли по коже, так ясно она вспомнила это бесподобное ощущение – босыми ногами ступить на жесткое белоснежное татами. Мир вокруг сразу меняется. Она давно поняла – ради этого момента стоит часами, сутками, месяцами проливать пот, а иногда и кровь на изнурительных тренировках…
Старенький обшарпанный пазик, натужно воя, взвизгивая и постанывая, лениво полз в гору. Алена специально заняла место на последнем сиденье. Рядом втиснулась пожилая дородная тетка с кучей сумок, зажав Алену в самый угол. Она и не сопротивлялась, укуталась до самого носа в куртку и отвернулась к окошку – все, ее ни для кого нет.
Она безуспешно пыталась уснуть. Но стоило только закрыть глаза, как издевательски всплывала все та же навязчивая мысль:
«ЭТОГО не может быть! Просто потому что не может быть».
И она старалась заполнить голову мыслями о чем-нибудь приятном. Поэтому вспоминала то, что на самом деле приносило ей удовольствие. Ее карате.
До третьего класса она занималась танцами. Она еще ходила в садик, когда мама привела ее в «Звездочки» – очень известный в городе детский ансамбль. Отдать дочку в «Звездочки» – это был своего рода эталон качества семьи. Квартира в новостройке, японская машина, мама в салоне красоты, дочка в «Звездочках». Руководителем «Звездочек» была старая мамина подруга, так Алена и оказалась в этой элитной привилегированной компании.
Занятия были очень интенсивными. Девочки должны были поддерживать уровень – участвовать в конкурсах, занимать места, желательно первые. Группы часто выезжали в другие страны на международные конкурсы. Но Алена ни разу не ездила. Не сказать, что она плохо занималась – у нее все хорошо получалось. Врожденные гибкость, чувство ритма, музыкальность помогали ей легко осваивать самые сложные движения. Просто танцы не доставляли ей удовольствия, танцевала она «без огонька», как по обязанности. Раз уж приходится танцевать – буду танцевать. Преподаватели это, конечно, видели, и особую ставку на нее не делали. Занимается – и ладно…
А в третьем классе она впервые подралась. Первого сентября, в первый же день учебного года.
Пришла домой вся грязная, в разорванной кофте. Ни маме, ни отцу она ничего не рассказала, несмотря на длительные расспросы. Мама была в шоке, а отец, бывший десантник, обратил внимание на разбитые в кровь костяшки рук и в то же время полное отсутствие синяков и ссадин, и просто спросил:
– С кем дралась, с мальчишками или девчонками?
– С пацанами…
– Ясно, – он многозначительно