времени пройдет уйма. Сокрушенно вздохнув, он поплелся на гигиенические процедуры.
Через полчаса он вышел из дома. На обшарпанной двери в подъезд белел бумажный лист с напечатанным ярко-алыми буквами объявлением «Просьба до двадцать пятого апреля получить в Жеке по адресу ул. Ленина 25 продовольственные талоны на семью. Для получения талонов иметь с собой паспорт. Внимание! По распоряжению администрации города, продажа продовольствия без талонов с двадцать шестого апреля проводиться не будет!» Так – непроизвольно вздохнул Семеныч, – дожились, снова талоны как в конце 80-х. Умом он понимал, что в их положении это неизбежно, но сама мысль о талонах ему претила. Еще раз внимательно перечитав объявление, он покачал головой. «Надо не забыть позвонить моей клуше. Когда проснется, пусть сходит, получит талоны, где лежат паспорта, она в курсе. А то останемся как обычно на бобах. С тем дурдомом, который сейчас творится в отделе, еще не известно, когда вернусь с работы.» Алексей Семенович почти двадцать лет отдал службе в районной полиции, из них почти восемь участковым уполномоченным, так что о порядках в родном ведомстве знал все или почти все.
Солнце еще невысоко поднялось над горизонтом, но жарило не по-апрельски. Палящие лучи успели почти полностью расправиться с наследием зимы. Лишь в тени многоэтажек еще скрывались, потихоньку истекая талой водой, покрытые грязью и мусором сугробы. Теплый ветер без устали размахивал голыми ветвями деревьев, приносил запах сырости и весны. Раннее утро, улицы пустынны, лишь кое-где торопятся озабоченные чем-то прохожие, да вдали промелькнул вооруженный автоматами полицейский патруль. До отдела километра два, идти всего минут двадцать, так что Семеныч не стал дожидаться автобуса. Тем более что по нынешним временам отсутствия в продаже горючего, городские автобусы ходили по маршрутам гораздо реже и набитые людьми словно селедками в бочке. Удовольствие ниже среднего.
Через пять минут, Семеныч свернул на малолюдную в раннее время улицу Советская. Проезжая часть пустынна, лишь изредка, взметая белесую пыль с успевшей подсохнуть дороги, пронесется грузовик или битком набитый пассажирами автобус. Он неторопливо, время еще позволяло, шел вдоль старинных купеческих особнячков, ставших после революции домами для многих поколений горожан. Навстречу попался мужик в рабочей куртке, с помятым лицом, видимо со смены. В углу рта сигарета, кольца дыма причудливо поднимаются к небу. От этого зрелища рот заполнился тягучей слюной. Неопределимо захотелось курить, но вытащенная из кармана пачка Winston, как на зло, оказалось пустой. Семеныч невольно оглянулся в направлении дома. В ожидании дефицита табака он приобрел у знакомых торговцев стратегический запас курева. Он остановился, потом решительно махнул рукой. Не возвращаться же домой из-за сигарет! Впереди у перекрестка показался окрашенный в бледно – зеленый цвет киоск. С его хозяевами он был шапочно знаком, пересекались пару раз в гостях у общих приятелей.