всего несколько тысяч, нас тьма, потому что на нашей стороне свобода и правда.
– Ты прав, Володенька, как всегда прав. На вашей стороне- тьма. Но я пришла сказать, что люблю. Безмерно люблю.
Пухлый комиссар в монокле осклабился. Худой засопел волосатыми ноздрями, упрямо повторил вопрос:
– Как она сюда попала?
– Нетерпеливые какие у тебя друзья, Володенька, – вздохнула Анна. – Что ж, щелкай пальцами, любимый.
Белоглазова засмеялась, но в глазах её штабс-капитан, кажется, увидел навернувшиеся слезы. Это его еще больше насторожило. Пора было прекращать комедию и в самом деле разобраться, как она узнала, что он здесь и как пробралась в станицу. А главное, для чего? Неужто и вправду за ним?
Анна спокойно достала из-под бекеши Маузер. Комиссары застыли будто в немой сцене. Только матрос стал пятиться к двери.
Его она пристрелила первым. Затем уложила комиссара с клинообразной бородкой, задававшего много вопросов. Остальные, вместе с Половниковым, отскочили в угол комнаты, где висела икона с погашенной лампадой. У всех в кобурах были револьверы, но от страха они забыли про них.
Когда прогремели еще два выстрела и большевики упали на пол, забрызганный их кровью штабс-капитан, опустился на четвереньки, пополз к Анне.
– Не стреляй, не надо!
– Что ты, разве я могу убить любимого человека! Я же пришла за тобой. Пойдешь?
– Куда скажешь. Хоть на край света.
– И снова мы будем жить и воевать вместе?
– Да!
На улице раздался взрыв, окно осыпалось осколками, часть рамы провисла в комнату. Внутрь ворвался ротмистр Бекасов. В руке он держал поднятую вверх гранату:
– Ложись, всем на пол!
Но увидев живую- здоровую Анну и убитых большевиков, опустил бомбу. Уставился на Половникова, ухмыльнулся:
– А-а, штабс-капитан… В картишки режешься?
Он подцепил мыском сапога червонную даму, отшвырнул к печке с чугунком картошки. Её подняла Анна, покачала головой:
– На червонную даму мне когда-то гадала цыганка, сказала что ждет меня безумная, однако роковая любовь. Ты любишь меня, Володенька?
В углу зашевелился один из комиссаров. Как оказалась, пуля пробила ему плечо:
– Это Половников сдал нам отряд ваших добровольцев, – сказал он с выраженным прибалтийским акцентом.– Специально к засаде привел. Он постоянно держал связь с нашей контрразведкой. Его здесь, по незнанию, чуть не расстреляли, я спас.
– Ты тот самый Берзиньш?
– Вам отсюда не выбраться, – ответил латыш, застонал.
– Видишь, Володенька, что ты натворил, – с иронией сказал ротмистр Бекасов. – Сколько людей из-за тебя погибло- и белых, и красных. Нехорошо.
– Это правда? – не глядя на штабс-капитана, спросила Анна.– Верно, что ты… был агентом большевиков?
Половников нервно раскачивался на каблуках, будто его штормило ветром. Вдруг прорвало:
– Да!