тая пора. Школьники и студенты вновь садятся за парты. Хоть и было только начало сентября, земля уже была устлана разноцветными листьями. Никто этому уже не удивлялся, ведь в Рокем всегда так.
Этот город был Чистилищем на Пулвам. Да и сама страна – Диаменд – была не подарком, в отличии от соседней, что величалась Харэнивол. Хотя, говоря честно, столица – Диам – не сильно уж отличалась от такой глубинки, как Рокем. Кажется, люди лишь уезжали отсюда, а все, кто оставался, продолжали бесцельно проигрывать заевший день сурка. Большинство всё устраивало.
Люди были, почти что поголовно, укутаны в серые куртки и пальто. Это передавало атмосферу города так же хорошо, как обшарпанные здания и стела при въезде. Всюду была слякоть и грязь, на которой уже лежал голубоватый иней. Он сглаживал всё впечатление; казалось, что уже завтра будут сугробы по колено, и всей этой мерзости не будет видно.
Учиться с первой смены было просто невыносимо. Мозги неимоверно кипели и совершенно не работали из-за недосыпа. А ведь совсем скоро экзамены, а жить учителя уже не дают.
За последней партой можно было хотя бы тихонько, но разговаривать. Жаль лишь, что сдерживать смех не всегда получалось, и из-за этого в дневнике вечно красовались замечания, наспех выведенные красной ручкой. Но Амие и Энитасу было ровно фиолетово на то, что написано в их дневниках.
Конечно, им не было плевать на своё будущее. Просто им казались совершенно бесполезными те предметы, которые им не нужно будет сдавать через девять месяцев. А экзаменов было всего четыре, так что поговорить было время.
– Вулпари, к доске, – уже заметно громко сказала учительница, видимо, не в первый раз повторяя.
Рыжая девушка встала со своего места. За спиной она услышала, как её друг тихо рассмеялся. Мысленно она пообещала себе, что в следующий раз это она будет смеяться над ним.
Амия абсолютно не понимала химию. Она не умела даже определять степень окисления, а этому учили ещё в седьмом классе. Вулпари и тогда этого не понимала, что уж говорить о настоящем времени.
Энитас Филенн, наоборот, знал всю химию от водорода до мейтнерия. Всеми силами он пытался подтянуть подругу хоть немножечко, но Вулпари всё, как об стенку горох. Ничего не помогало.
Казалось, когда школьница недовольно краснела, на её лице появлялось ещё больше веснушек, а щёки становились ещё пухлее. Если не знать её так хорошо, как её знает Энитас, то можно подумать, что она настоящее солнышко. Низкорослая, в меру толстенькая, вечно улыбающаяся. Полная противоположность этому городу.
Филенн пытался подсказывать подруге хоть что-то, но с самой последней парты это было очень трудно сделать. Поэтому Амия, через несколько минут своего позора, всё же села обратно на место. В школьном журнале красовалась тройка – за то, что, хотя бы, старалась. Энитас подбадривающе похлопал её по плечу, на что Вулпари улыбнулась.
Девушка убрала длинную рыжую косу с плеча, чтобы не мешалась. Энитас же поправил свою блондинистую чёлку, убирая её с лица вовсе. До звонка оставалось всего пару минут; из-за этого Амие было ещё обиднее, что её вызвали к доске.
Вулпари смела всё со стола в рюкзак, решаясь не дожидаться звонка. Одноклассник поступил по её примеру, чуть ли не забыв закрыть пенал. Сразу со звонком, пусть учительница и продолжала что-то говорить, друзья вышли из класса. К счастью, на сегодня это был последний урок.
В коридоре они сразу столкнулись с Кеннетом Окунумом. Лучший друг из параллельного класса. Он выглядел уставшим, как пёс. И так от природы были синяки под глазами, так ещё и подготовка к экзаменам выбивала землю из-под ног. Он, в отличие от друзей, был ответственным хорошистом, которого почти все считали отличником-зубрилой.
– У тебя ещё остались уроки? – спросила Амия, бросая взгляды на одноклассников, что проходили мимо.
– Да, ещё биология, – вздохнул Окунум. Он взъерошил собственные волосы, и у Энитаса аж руки чесались, чтобы уложить их нормально. – Увидимся вечером?
– В три часа в парке, – отчеканил Филенн и, дождавшись кивков от друзей, добавил. – Вечером можем затусить у меня, мама работает в ночь.
– Приду, если не умру, – совершенно привычно ответил Кеннет. – До встречи.
Амия угукнула на прощание, а Энитас лишь кивнул. Одноклассники развернулись и пошли к своему кабинету, чтобы забрать куртки. И если парню ничего не нужно было забирать, то Вулпари только в этом плане была примерной девочкой, даже сменку носила. А Филенн, кажется, был невосприимчив к температуре; даже в минус тридцать мог ходить в одной рубашке.
После одного случая пару лет назад, Энитас, судя по всему, вообще не замечал никаких внешних раздражителей. На пьяный спор с Кеннетом он съел целую пачку растворимого кофе. Кажется, его до сих пор от этого колотит. Окунум с тех пор называет его кофейком, и это вовсе не звучит, как обидное прозвище.
Вулпари быстро переобулась и накинула куртку. Благо, оба подростка жили близко к школе. Безусловно, Энитас был настоящим джентльменом: каждый день провожал подругу