из губы уже перестала идти. Он был весь бледный, словно молоко, но глаза всё же пытался держать открытыми. Взгляд был затуманен, перед взором плыла болезненная дымка. Губы подрагивали, будто он силился сказать что-то, но получались лишь глухие выдохи.
– Амия, звони в скорую, – спокойно сказал Энитас. Он понимал, что тут добраться до больницы намного быстрее пешком, чем ждать скорую, но тащить человека на себе не хотелось категорически.
Вулпари быстро набрала скорую, и объяснила вредному диспетчеру ситуацию. На это ушло минут пять, если не больше. Как только оператор по ту сторону провода бросил трубку, Амия начала активно бурчать себе под нос всевозможные ругательства. Кеннет лишь угрюмо покачал головой, показывая, что полностью согласен с каждым словом.
Энитас выжидающе долго смотрел на Окунума, но тот даже не думал посмотреть в ответ. Кеннету сейчас было вообще не до друга, если говорить честно. Пусть его и в самом деле задели те слова, что Филенн так неаккуратно произнёс в его адрес. Блондин часто был чрезмерно неосторожен в выражениях, но раньше это было как-то мягче и обходительнее, чем сейчас.
И Филенн понимал, что, безусловно, погорячился. Просто язык у него работает намного быстрее, чем мозг, а обижать Кеннета он не хотел.
– Я не обижаюсь, кофеёк, – Окунум слегка улыбнулся, будто прочитал мысли Энитаса. – Лучше помоги этого раненного бойца до скамейки дотащить, а-то я один покалечу его только больше.
Парни аккуратно перетащили обессиленное тело на лавочку, подкладывая под его голову рюкзак Окунума. Амия пыталась высмотреть где-нибудь вдалеке машину скорой помощи, но быстро оставила эту затею. Кеннет сел на оставшуюся часть скамейки – пострадавший был не шибко высокого роста – а Филенн напросился сесть на колени Окунума.
Вулпари шутливо, звонко смеясь, причитала о том, что друзья у неё – самые настоящие невежды, раз Амия осталась стоять на земле. Энитас, в свою очередь, не упустил удачной возможности пошутить про лишний вес рыжей, за что получил лёгкий подзатыльник от Кеннета. Девушка прыснула смехом, а Энитас потёр ушибленную голову.
Амия опиралась плечом о край скамейки и прикрыла глаза. Они ведь только собирались идти домой к Филенну, а теперь всё накрылось медным тазом. Они, конечно, могли бы бросить этого беднягу тут одного, но, увы, Энитас им просто не позволит.
Только со стороны создавалось кислое ощущение, что Филенн был бы первым, кто ушёл от такой ответственности. Но на деле, будь его воля, он бы помог всем, кто вышел из драки с такими увечьями. Он никогда не желал людям смерти по-настоящему, но они желали ему. Всю началку Филенн проучился в другой школе, и дети там были жестокие. Он был мальчиком для битья и плакал ночами, не желая утром вновь идти в то место, откуда он принесёт ещё несколько синяков и царапин. Энитас был добрым, поэтому никому не желал такого, что было с ним.
Филенн тяжело вздохнул. Ему не хотелось вспоминать про старую школу и про