уже рассосались, так что путешествие до Глубокого карьера, так называлось место обитания Кати, оказалось легким и приятным.
То есть оно было таким до тех пор, пока внезапно Марина не уперлась в железнодорожные пути и не поняла, что дальше ей дороги нет. Переживая о том, как бы не растаяло купленное заранее мороженое, девушка немножко отвлеклась от дороги и заблудилась. Она вышла из машины, огляделась по сторонам и окончательно убедилась, что в этих местах она никогда не бывала.
– Хм… Странно. Я не могла так уж сильно отклониться с пути.
И действительно, еще десять минут назад Марина была уверена, что едет совершенно в правильном направлении. Именно тогда она миновала памятник павшим в боях за эти места воинам легендарной Красной армии. Памятник этот был Марине хорошо знаком. Они с Катей как-то даже постояли возле него, отдавая дань погибшим на этой земле советским солдатам и офицерам.
– Но куда теперь я заехала?
По всему выходило, что нужно вернуться назад к памятнику. От него отходило две дороги, и похоже, что Марина выбрала неправильный путь. Да, надо было возвращаться, но… но вечерний воздух был так тих и так сладок, и так чудно шумел ветерок в верхушках деревьев, и таким покоем веяло от всей этой природы, которая окружала Марину, что она ненадолго задержалась. В конце концов, дача и Катя вместе с ней никуда не денутся, а мороженое уже все равно растаяло.
Так что Марина стояла и наслаждалась тишиной и покоем. Человеческое жилье было представлено тут слабо. За деревьями в отдалении виднелись какие-то деревянные дачные домики, отгороженные от проезжей части лишь реденьким заборчиком. Трудно было так сразу определить, обитаемые ли эти домики или же нет. По крайней мере, в ближайших к Марине домах света в окнах видно не было.
Но, с другой стороны, набегавшись по своим старушкам, Марина повидала всяких чудачеств. И точно знала, что зачастую старушки предпочитают проводить время в сумраке. На вопрос докторши, почему не зажигают свет, объясняли примерно так:
– Лежу, привыкаю. Помирать скоро, вот хочу понять, как оно.
Так что было не исключено, что и сейчас где-нибудь в одном из домиков устроилась старушка, специально выехавшая для этого поближе к земле, чтобы, значит… того самого… привыкнуть маленько.
Сумеречный час лучше всех прочих подходит для мыслей о вечном. И Марина, сама того не заметив, погрузилась в размышления о том, что же будет с нами потом, когда нас самих тут, на земле, уже не будет. Размышлять о такого рода вещах можно сколь угодно долго, правильного ответа все равно не получишь. Но Марина загрузилась. Она стояла, думала, сама не зная о чем, грезила. И вдруг ее внимание привлекли к себе чьи-то голоса.
Марина вновь вернулась мыслями на землю и с любопытством уставилась на две темные фигурки, бредущие по узкой тропинке вдоль железнодорожного полотна. В сумерках было видно не очень хорошо, но все же Марина сумела различить, что это идут высокий юноша и миниатюрная девушка. Когда они подошли ближе, то Марина убедилась, что девушка