в зависимости от его женитьбы, после которой настанет новая эра в его жизни: забвение, покой, семейное счастье, Божье благословение.
Около полудня чехи, переодевшись в гостинице в одежду, подобающую королевским послам, и с оружием в руках, въехали на двор краковского замка. Многочисленная, пышная свита ожидала их приезда; король в обществе кастеляна и краковского воеводы, а также многих знатных вельмож готовился приветствовать Николая из Липы в зале для аудиенции.
Он был племянником великого подкомория[5] короля Яна и вышеградского пробоща Енджиха. По фигуре и одежде в нем легко было узнать рыцаря, который продолжительное время путешествовал вместе со своим королем и, побывав в разных странах, извлек из этого пользу. В Николае именно было то, чего недоставало многим придворным Казимира: благовоспитанность, барство, утонченное и милое обхождение с людьми и влияние западной цивилизации.
Каждый его жест был обдуман и красив. В нем была сила, вещь важная в те времена, когда все больше и больше покрывали себя с головы до ног железной броней, рыцари, не отличавшиеся силой, ничего не стоили, потому что во время турниров им приходилось под этой тяжестью ловко маневрировать.
Большая часть польского двора смотрела с некоторой завистью на этого элегантного посла, на его одежду, оружие, лошадь; все это отличалось изяществом, блеском, богатством.
Король ласково принял присланных послов. Были приготовлены столы с угощением. Казимир давно уже не сидел за столом такой веселый, как теперь; он непринужденно разговаривал, расспрашивая о короле, о маркграфе и о будущей невесте.
Николай был слишком ловкий и опытный придворный, для того чтобы сказать всю правду; поэтому он в рассказе обходил опасные места и старался представить все в розовом свете.
За столом сидели долго; Казимир, наконец, встал и поручил Кохану проводить посла в комнаты, отведенные ему для отдыха.
Когда они остались наедине, у Николая развязался язык; он хорошо знал Кохана и сошелся с ним еще в Праге.
– Не огорчайте вашего пана, – сказал посол тихо. – Я привез такие известия, какие мне велено передать, но у нас не все обстоит благополучно. Король Ян ослеп уже на второй глаз, так хорошо его вылечили французские доктора. Он теперь занят мыслью о покаянии. У маркграфа имеются враги, хотя он преодолел Николая из Подштейна, а княгиня Маргарита, хоть и дала свое слово, но она заливается слезами, и надо поторопиться, а то она может взять свое слово обратно. Поэтому в дорогу! Лишь королю не говорите ни о чем скверном. Он ее скоро увидит собственными глазами…
Кохан насупился.
– Ради Бога, ни вы, ни ваши люди не рассказывайте об этом никому при дворе. Старому королю мы не возвратим зрения! Но когда Маргарита увидит своего жениха, она перестанет плакать и добровольно отдаст ему свою руку.
Николай молча кивнул головой.
На следующий день большой отряд всадников, в сопровождении запасных верховых лошадей и крытых возов, с многочисленной челядью выезжали из замка в Вавеле. Радость