древних людей были духи, и был воздух, но не было газов. Поэтому языковед и вынужден встраивать в свое описание невыразимую на человеческом языке субстанцию. Но зато древние знали жидкости и прекрасно видели, что сила ведет себя сходно с жидкостью, которая заполняет емкость, зовущуюся телом. Но какое из тел заполняет эта жидкость?
Ни анатомия, ни физиология не видят силу в физическом теле, хотя и не могут оспорить ее присутствие.
Глава 5. Сила – жидкость
Сам по себе пересмотр того, как русский язык говорит о силах, позволяет задаться множеством вопросов и рассмотреть самые разнообразные грани понятия «силы». Все языковые примеры кажутся очевидными и при первом столкновении с ними не вызывают удивления в силу своей привычности и понятности. Но эта понятность кажущаяся и определяемая именно поверхностным пониманием и, так сказать, пробеганием на скорости.
Стоит только задержаться вниманием на таком выражении, как все становится странно и удивительно. И в первую очередь проступает жидкостная природа сил.
«Будучи невидимой субстанцией внутри человека, силы, тем не менее, сильно отличаются от духа. Во-первых, с силами (но не с духом) связано представление о расходуемости и восстанавливаемости. Во-вторых, силы, никак не связанные с потусторонним миром, не представляются столь же легкой субстанцией: дух можно вдунуть, а силы нормально влить, дух из человека улетает, а силы – утекают» (т. ж., с.77).
Силы вливаются и утекают. Никакой действительной аналогии с духом в этом нет. Есть аналогия с водой, с жидкостью. В таком случае силу надо бы пить… Но есть одно несоответствие. Это уже описанный способ «расходуемости и восстанавливаемости» сил. Он не похож на работу желудка, он похож на работу легких. И даже то, что при усталости, то есть при исчерпаемости сил, нужно передохнуть, отдышаться, перевести дыхание, говорит о явной связи сил с легкими.
Однако этот путь мало что объясняет, поскольку уводит в физиологию дыхания, а от нее в физическую химию окисления или в биохимию расходования и насыщения крови кислородом. Если бы это было верным, то и «нет сил пошевелить мозгами» относилось бы к обмену веществ. Однако язык уверенно видит силы там, где никакой биохимии просто нет места. Хоть в той же самой силе воли или силе духа. Кстати, сила духа естественна для русского языка, а вот дух силы звучит странно. Как более древнее слово «силы» оказалось сочетаемо с гораздо большим числом слов, чем слово «дух».
О чем же говорит это сходство впитывания силы с работой легких? О том, что все же некий орган вбирания и хранения сил у нас есть. И он подобен легким. Но это не легкие, и это орган не физического тела.
Орган этот в старину назывался ключами или плющами, и поскольку он, как и тонкое сердце, находится приблизительно там, где его физический аналог, то и легкие часто называли ключами. Однако с верхушками легких совпадают лишь выходы плющей – собственно ключи. Сами же плющи, как орган впитывания и распределения сил, значительно больше. Он заполняет