излучения Земли, чем вы можете питаться. Не говоря уж о длинном списке всего того, что вы не должны есть! В сравнении с этим устав бенедиктинцев – это чистое разгильдяйство. Люди всем этим предписаниям послушно следуют и в неудачах винят исключительно себя и собственную непоследовательность, не задумываясь, что причиной могут быть неверные медицинские указания.
И вот это слово: грех! У нас в католическом Рейнланде больше не принято – даже с католической или евангелической кафедры – говорить «грех», так как это звучит слишком жестко, а житель Рейнской области не любит такого рода выражения. Лучше сказать, например: «Кто-то сильно сбился с пути» или: «У него были проблемы с матерью, и поэтому он убил отца», что можно еще понять. Но грех? Нет, так не говорят. Подумайте: в связи с чем сегодня в принципе могут употребить слово «прегрешение»? Я скажу вам: в связи со сливочным тортом. «Да я сегодня снова немного погрешила».
От католической традиционной процессии к визитам главного врача
Один архитектор однажды назвал больницы соборами XX века. При таком подходе клиника в Аахене – это, так сказать, собор Святого Петра Европы. Там человеком овладевают те же чувства, что и в Кёльнском соборе. Ощущаешь себя совсем маленьким и безобразным в этом огромном здании. И испытываешь то, что Фридрих Шлейермахер, крупный евангелический религиозный философ XIX столетия, обозначил характерной чертой религии, а именно «ощущение абсолютной зависимости». Эти архитектурные сооружения внушают точно такое же чувство, и там происходят не менее значимые ритуалы.
У нас, в католическом Рейнланде, визиты главного врача все больше напоминают церковные традиционные процессии. Я не знаю, знакомо ли вам уже нечто подобное. Визит главного врача абсолютно бесцелен – как и католическая процессия, – но имеет огромный смысл. Он бесцелен, так как главный врач, естественно, получит гораздо больше информации, посмотрев графики или просто поговорив с младшим ординатором. Но нет, важен сам ритуал, пациент ждет: «Когда придет шеф?» И вот уже формируется процессия: сначала ученицы школы медицинских сестер как алтарные девочки, далее медсестры, за ними старшая медсестра со Святым Писанием – с графиками наблюдений пациента, потом ассистенты, старший врач, и наконец появляется он – шеф. Этот человек, как правило, довольно стар, не очень ориентируется в своей профессии, но еще может просматривать счета и, главное, выглядит очень внушительно. В первой комнате старшая сестра нашептывает ему имя первого пациента – на старости лет позволительно забыть. После этого шеф задает больному те же вопросы, что и на прошлой неделе, получая те же ответы – все как на Святой мессе.
Наконец наступает апогей визита: главный врач переходит к сакральному языку. Греческий язык и латынь почти исчезли из католического богослужения, но в религии здоровья они по-прежнему очень важны. Главный врач, которого можно полностью понять, считается некомпетентным. Завершая визит, шеф говорит задумчиво старшему врачу: «Знаете, коллега,