не хотелось домой. Там было пусто – и тишина квартиры только напоминала о том, что сын задержан, и его скоро будут судить. Она так и не поняла, что может сделать, и всю дорогу проспала, вот дура. Хоть бы визитку, что ли, надо было у того мага взять. А еще лучше – у его напарника, тот явно более контактный.
Морген ущипнула себя за щеку, поймав на неожиданной – и неприятно неуместной – мысли о привлекательности Роберта. А еще они оба выше – вот редкость. Морген со своим «метр-семьдесят-восемь» почти всю жизнь смотрела на макушки воздыхателей сверху, стоило ей только надеть каблуки.
Нет, хватит.
Сбросила в прихожей проклятущие туфли и, тяжело топая, прошла на кухню.
Нестерпимо пахло гнилью – Морген охнула, вспомнив вдруг и то, что она как раз готовила завтрак, и, по дурацкой ассоциации, что все это время она ни разу матери не позвонила – та уже, наверно, обиделась, хотя вряд ли успела испугаться.
Сейчас нужно включить телефон, отзвониться матери и, наверно, Галке, узнать, как там Каролус, сильно ли плевался ядом и не надо ли искать новую работу. Морген металась по кухне, распахивая окна, выгребая прокисшую овсянку из ковшика и рагу из сковороды – она хотела тогда его разогреть, и хорошо, что не успела включить газ.
Мысли метались от сына к работе, потом к прошедшим дням, снова к сыну – она вспомнила, как Роберт спокойно уверил ее в том, что ему ничего особенного не грозит.
Снова к Роберту.
В следующем году ей будет сорок. Не тот возраст, чтобы заглядываться на мужчин, верно? Тем более, что, кажется, оба они младше.
Галка так и сказала по телефону, выудив у нее причину вздохов:
– Вот когда мы по мальчикам начнем тащиться, так все, точно старость пришла. А вообще, знаешь, с этими лучше не связываться, они ж как полицейские! Пьют наверняка, да еще на голову больные. У меня соседка лет семь встречалась с мужиком из маг-бригады…
– В маг-бригадах обычные люди, – поправила Морген. – Это просто полицейские, только с артефактами и прочим.
– Ой, да какая разница? Он вроде и ничего был, только как запьет, так везде ему хрень мерещится, бил ее, а она его, дурища, терпела и ходила по скверу под лавками искала, когда после зарплаты задерживался… слушай, ну я тебе точно говорю, они злые и долбанутые, вот вообще не связывайся. Кирилл-то, кстати, совсем слился?
– Да уж. Он и не понял, что со мной что-то случилось, – Морген толкнула дверцу шкафа, распахнутого в спешке сборов.
– Я своего потормошу, он юрист, я тебе говорила? Может, чего подскажет про твоего пацана. Ты не расстраивайся, если сказали, что ничего такого не делал, то, может, все и так обойдется. А на работу выходи. Этот старый маразматик орал, конечно, но я не слушала, задолбал. Завтра-то придешь?
– Приду, – ответила Морген.
– Ой, вот здорово, – обрадовалась Галка. – Без тебя скучно.
Морген не уволили, но ее «дурному поведению» – к счастью, без подробностей – посвятили добрую четверть часа на летучке. Заведующий отделением, Каролус, исходил ядом, рассказывая, сколько жалоб от пациентов