прижал к себе спиной, одной рукой приподнимая подбородок.
– Все мы рано или поздно попадаем к Хенешу.
– Демен… почему ты меня убиваешь? – она ощутила холодок стали на коже, сглотнула.
– Если я не убью тебя, мне придется убить троих, – тихо сказал он.
– Умоляю…
– То есть ты предлагаешь мне поменять свою жизнь на жизни трех воинов?
– Нет, – Зоринка зажмурилась, откинулась назад, прижимаясь всем телом к Демену.
Хенеш холоден и страшен, равно как и чертоги его.
И в то, последнее мгновение, она потянулась к обыкновенному теплу живого человека.
– Я не хочу твоей смерти, – Демен выдохнул это ей в макушку, – что ты можешь предложить такого, чтобы я пошел и убил тех троих?
– Отец дает за мной богатое приданное, – сипло сказала она, отстраненно понимая, что теперь как никогда похожа на дурочку, на скорбную умом младшую дочку старого Мера. Брякнула первое, что в голову пришло, и сама же этого устыдилась. На сердце было так мерзко и страшно, что хотелось кричать, расцарапать Демену лицо и сбежать. Но как тут сбежишь?
Ответом была тишина. Тягучая, выматывающая последние силы. А потом – тихий, едва различимый голос убийцы.
– Такого мне еще не предлагали. Потом, дома, не пойдешь на попятную?
Зоринка мотнула головой. И, всхлипнув, пробормотала:
– Слово даю.
Внезапно ей стало холодно, и она поняла, что Демен отстранился.
Приказал:
– Чтоб отсюда – ни шагу. Убежишь – точно убью.
И исчез в кустах, бесшумно и быстро.
Зоринка несколько мгновений смотрела ему вслед. Затем медленно огляделась, невольно провела рукой по шее, там, где прошлось лезвие ножа. Внезапно лес завертелся перед глазами, к горлу подкатила тошнота, и Зоринка полетела в кромешную темноту, не успев даже испугаться.
***
…По лицу прыгали солнечные зайчики. Зоринка зажмурилась, открыла глаза и невольно застонала от пыхнувшей жарко боли. Половину головы дергало с каждым ударом пульса. Тут же кто-то очень осторожно подсунул ладонь под затылок, приподнял голову. Губ коснулась гладкая поверхность кружки.
– Пей, милая…
Зоринка узнала голос нянюшки Лесты.
«Значит, дома».
Она сделала несколько глотков, через силу. Варево было отвратительно-горьким, катилось огненными комками в желудок.
– Ох, Зорюшка моя, Зорюшка, – завздыхала старая Леста, – Хенеш тебя понес ночью в лес! Что ты там забыла? Батюшка страшно гневается, грозился тебя выпороть, да уже и не может. Демен, что служит Велеславу, объявил, что берет тебя в жены, и что ты дала согласие. А теперь Велеслав наш владетельный князь, ничего супротив не скажешь…
Зоринка приоткрыла глаза и сквозь ресницы, на свет, посмотрела на Лесту. Старушка сидела, сгорбившись, на стульчике. Худые плечи укрывала теплая шаль из небеленой шерсти. Седые волосы убраны под беленький платочек. И добрые подслеповатые уже глаза, и расходящиеся вокруг морщинки…
– Я не помню… что случилось… – каждое