что стал членом одного из самых элитных боевых подразделений в мире, гордился своей психической и моральной стойкостью.
Как и Шейн, он был звездой спорта в школе, выдающимся пловцом и теннисистом. В учебе он всегда был в продвинутых и углубленных классах. В нашем взводе Джеймс стоял на одной ступени с Аксом и Шейном как невероятно надежный даже в самом жестоком бою воин с исключительным интеллектом. Я в жизни ни от кого не слышал ни единого плохого слова о нем.
До Оманского залива мы добирались почти три часа. Мы летели с юга Ормузского пролива, держась подальше от линии морского пути, по которой танкеры с нефтью и газом отплывали из огромных погрузочных доков Персидского залива. Военно-морской флот Ирана проводил учения там и еще в одном месте, дальше по побережью, на своей разрастающейся базе подводных лодок, действуя вдали от главной базы Бендер-Аббас.
Не сказать, что мы боялись, что какой-нибудь легкомысленный командир вдруг решит ударить по нам оружием с тепловым наведением, но осторожность в этом регионе обычно приветствовалась, несмотря на то, что в Белом доме восседал очень суровый человек, который ясно дал понять свое намерение жестоко карать за малейший намек на атаку воздушных судов США – гражданских или военных.
Чтобы полностью понять то ощущение опасности, даже угрозы, которое никогда не исчезало из наших мыслей до конца, стоит послужить на Среднем Востоке. Это касается даже стран, которые считались дружественными Америке. Как Бахрейн, например.
Труднопроходимая часть Оманского побережья, которую я упоминал ранее, находится вокруг полуострова Мусандам. Это целая полоса глубоких фьордов, самый северный скалистый шельф, который вдается глубоко в Ормузский пролив, и одновременно самая ближняя к базе Бендер-Аббас точка за пределами Ирана. Протяженная береговая линия, идущая к югу от этой точки, гораздо более равнинная и пологая, тянется с вершин древних гор Хаджар. Мы начали пересекать океан где-то в этой части, к северу от Маската, ближе к Тропику Рака.
И когда мы пролетели этот берег и направились к открытому океану, то уже по-настоящему попрощались, по крайней мере, с Аравийским полуостровом и с кипящими ненавистью исламскими государствами северной части залива: Кувейтом, Ираком, Сирией и Ираном, которые управляли моей жизнью и мыслями последние пару лет. Особенно Ирак.
Впервые я приехал сюда и присоединился к пятой роте 14 апреля 2003 года. Я прибыл на военно-воздушную базу США, расположенную в пятнадцати минутах полета от Багдада, вместе с двенадцатью другими «морскими котиками» из Кувейта в таком же, как этот, самолете «C-130». Это было через неделю после того, как военные силы США начали открытую бомбардировку города в попытках уничтожить Саддама Хусейна, прежде чем начнется настоящая война. Британцы только что захватили Басру.
В тот самый день, когда прилетел я, морпехи США взяли Тикрит – родной город Саддама, – и через несколько часов Пентагон объявил, что главная битва позади. Все это не имело ни малейшего