7,62 мм, не уступающий по огневой мощи пулемету. Лучше нет автомата, когда ты действуешь в засаде или в обороне, этот зверь способен с расстояния в 200–300 метров пробить легкую броню БМП или БТР. Еще майор взял разгрузку, пять запасных металлических рожков к автомату, три гранаты Ф–1, вещь мешок и отличные кожаные берцы английского спецназа песочного цвета. Из других ящиков достали одежды моджахедов и даже бороды и усы. Луис взял усы, бороду проигнорировал. Когда чистка оружия и другие приготовления закончились, каждому новичку раздали небольшие сух пайки, состоящие из двух жестяных банок консервированного компота, трех банок тушеной кенгурятины с рисом, одной банки непонятного паштета, черной маленькой шоколадки и пачки черствых галет. Эта еда показалась новобранцам райской пищей.
В 21:30 подъехал генерал. Сразу его не признали, он был закутан в одежду моджахеда, наперевес держал винтовку М16. На широком кожаном поясном ремне красовалась коричневая кобура из которой торчал ствол пистолета с глушителем, кажется это была беретта. Лицо генерала украшали огромные наклеенные черные усы и слегка седая длинная борода. Вот тут-то в мозгу майора Мытарова все сразу и встало на свои места. Он почти узнал генерала, то есть он был почти уверен, где видел раньше это лицо.
Апрельский вечер, 1986 год. Афганистан. Панджшер
Разведывательная рота 350-го парашютно-десантного полка, представляющая из себя взвод солдат и сержантов 103–ей десантной дивизии, во главе с лейтенантом Мытаровым прорывается к своей броне. Взвод двигается в ущелье, по правому берегу реки. Солдаты измотаны, командир мысленно просит Бога о легком возвращении к своим. Броня – это колонна советских машин и боевой техники, которая и ждет своих солдат в определенном квадрате.
На тропе в сумерках неожиданно появляется группа военных афганской правительственной армии. Во главе группы молодой сержант, он радостно протягивает свою руку нашему офицеру и предупреждает, что им лучше обойти рощу справа, так как слева прекрасное место для душманской засады, а в самой роще тьма тьмущая мин-растяжек и вечером пройти через нее просто нереально.
– Привет тебе, шурави – «бача»! – проговорил сержант по-русски, с афганским акцентом. – Десанте, ты иди вон по той тропе! Это точно, офицер! Иди туда, не пожалеешь. Там нет душман. Там дорога к большому шоссе! Дальше на Кабул!
– Я понял тебя, друг, а ты кто?..
– Я командир дозора, мы охраняем этот участок дороги от отрядов Ахмад Шах Масуда. Вон там дальше есть рудник с изумрудами, мы туда не ходим, там много пулемётных точек Ахмад Шах…
– Я тебя раньше не видел. Знатно речь плетешь.
– Нас перекинули только вчера, – улыбнулся сержант. – Иди туда, шурави! Если пойдешь вон там, не пройдете, там повсюду растяжки… Не пройдешь, командир…
Тогда Мытарову показалось странным, что этот сержант был нарочито улыбающимся, словно он и не афганец вовсе, а какой-нибудь голливудский актер. Высокий рост, чуть больше метра восьмидесяти, прекрасные зубы, тонкие пальцы рук, какая-то неестественно мощная рыже-черная борода. Мытаров не стал вдаваться