и не рассказывала ее, как Берта, всем желающим. Отчим Мышки, которую тогда еще звали Нормой, решил подзаработать на падчерице и продал ее в бордель. Норма, казавшаяся хрупкой и беззащитной, умудрилась отломать ножку стула и успела порядком покалечить хозяйку, пока ее не скрутила охрана. Жалела Мышка только об одном – отчим успел смыться до того, как падчерица сообразила, куда именно он ее привел. Он-то наплел девушке, что ее возьмут в приличный дом прислугой. О том, что сделали с ней в борделе до того, как передали городской страже, Мышка предпочитала молчать, а я не лезла с расспросами. Лишь раз она обронила, что жива осталась лишь потому, что сутенерша желала "увидеть эту тварь за решеткой".
– Как ты, Дамочка? – спросила она. – Получше?
Я кивнула.
– Да, Док свое дело знает.
– А я тебе говорила – нечего еду свою отдавать, – неожиданно зло прошипела Мышка. – А ты заладила, что тебе эта дрянь в рот не лезет. Так и знай, я больше у тебя ни кусочка не возьму, и Нетке запрещу. И ты, Берта, брать не смей, даже если упрашивать будет.
– Не буду я больше делиться, – устало сказала я. – Начальник велел присматривать, чтобы я все съедала.
Глаза моих подруг округлились.
– Сам господин Андерс, что ли? – недоверчиво спросила Берта.
– А что, у нас есть еще один начальник? Ну разве что Лютый мнит себя важной шишкой, – усмехнулась я.
Лютого я почти не боялась. Слишком уж любил тот золото, что щедрой рукой отсыпал ему Двин.
– Не к добру этот интерес, – заметила Мышка.
– А может, господин Андерс после того, как Дамочка в обморок грохнулась, забоялся, что она этак и окочурится здесь, а ему по шапке настучат? – предположила более наивная Берта. – Все-таки дружок твой, Дамочка, он ведь человек не из последних, так?
– Не из последних, – подтвердила я без тени улыбки. – Вот только на Норта Андерса он влияния не имеет.
– А жаль, – протянула Берта. – Иначе ты так могла бы здесь устроиться – куда там этим.
И она бросила недобрый взгляд на смеющуюся брюнетку.
О том, как именно я могла бы устроиться в лагере, начальник проинформировал меня на следующий же день. Лично. Когда после завтрака охранник сообщил, что господин Андерс вызывает меня к себе, я сразу же поняла, что мне следует готовиться к худшему. Припомнились шарящие по моему телу руки, и к горлу сразу же подкатила тошнота. Пожалуй, это испытание окажется мне все-таки не по силам. Однако же пока я шла к административному корпусу, меня осенило, каким именно образом я могу попытаться избавиться от домогательств Андерса.
Мне пришлось долго ждать в приемной. Все правильно, мне напоминают, где именно теперь мое место. А когда Норт Андерс распорядился все же впустить меня, то тут же отправил своего секретаря с каким-то поручением. Ничего хорошего мне это не сулило.
– Заключенная двести семнадцать дробь пятнадцать по вашему распоряжению прибыла, – отрапортовала я.
– Подойди, – распорядился Андерс.
Я сделала несколько шагов и остановилась, лишь немного