то есть, обладала осью симметрии пятого порядка, невозможной в трехмерной периодической решетке.
– Вы говорите о квазикристаллах? Я правильно понимаю.
– Совершенно верно. Шехтман впервые открыл квазикристаллический сплав, который впоследствии был назван в его честь шехтманитом. Помнится, научный мир тогда принял в штыки эти исследования, а критики, так просто засмеяли. Но работники наших секретных лабораторий, к тому времени уже много лет занимавшиеся исанитом, отнеслись к разработкам Шехтмана более чем серьезно.
– Значит, шехтманит имел икосаэдрическую симметрию? – уточнил Сергей.
– Не совсем так. Это в исаните мы наблюдаем икосаэдрическую симметрию во всей ее красе, а в экспериментах Шехтмана, предрекших скорое открытие неведомой формы вещества и по сути новой структуры организации материи, мы видим лишь ее следы, хотя более поздние и тонкие эксперименты доказали, что симметрия икосаэдра присутствует на всех уровнях квазикристаллов, вплоть до атомного. К сожалению, квазикристаллы Шехтмана нестабильны и проявляют свои свойства только в начальных фазах затвердевания расплава, состав которого значительно отличается от состава твердой фракции.
– Мне сразу же вспоминаются таблицы предельных групп симметрии Кюри. Он ведь тоже выделял икосаэдрические формы как одну из возможностей организации материи, – рассуждал вслух молодой ученый.
– Естественно, и тем самым предвосхитил открытие и исанита, и квазикристаллов, предположив возможность икосаэдрической симметрии в кристаллических формах неживой материи, – поддержал его Макарский.
От услышанного у Паганеля закружилась голова:
– А чем будет заниматься наш проект?
– Вот тут мы и подходим к самому интересному. Наша задача выдать родине на-гора нужный объем качественного исанита, причем, обеспечить его стабильный приток в промышленных масштабах, – назидательно проговорил профессор с легким укором за прежнюю нетерпеливость и ершистость ученика.
– Неужели мы будем искать месторождения исанита? – восхищенно воскликнул Паганель, начиная осознавать масштабы предстоящих исследований.
– Увы, мой юный друг, кроме точечных колумбийских выработок, к величайшему сожалению, исанита на земле больше нет нигде, – Лев Михайлович развел руками. – Это доказано многолетними исследованиями и экспедициями академика Ковтуна. С его отчетами и полными материалами вы, конечно же, сможете ознакомиться, как только оформите соответствующие документы и дадите подписку о неразглашении. Вы ведь должны понимать, на каком уровне нам предстоит работать, и какие силы подключились к реализации этого проекта.
– Так что же нам тогда предстоит делать? – не унимался Паганель.
– Мы будем заниматься научными разработками в области синтеза исанита, – твердо проговорил профессор и внимательно посмотрел в глаза аспиранту.
– Синтеза?