указаний, сэр?
– Все так, только хорошо бы не развалить его на куски, – спокойно согласился инспектор. – Ваше мнение, доктор Хантер?
Поскольку особенного выбора не было и, понимая, что вопрос – простая формальность, я пожал плечами.
– Только обращайтесь с ним поаккуратнее.
Сержант переглянулся с одним из своих моряков, без слов комментируя мое указание. Когда рядом с трупом развернули и расстелили пластиковый лист, море уже подобралось к его голове. На всех моряках были маски, толстые резиновые перчатки и высокие болотные сапоги вроде моих по грудь. Покончив с фотографиями, я тоже натянул перчатки на тонкие резиновые, которые были у меня на руках.
– Аккуратно и бережно! Поднимаем и переворачиваем на счет три. Один, два…
Тело лениво колыхнулось и, выпустив на песок струю влажного нечистого газа, улеглось на спину на лист. Один из моряков отвернулся и закрыл ладонью нос.
– Замечательно.
В том, что было одето в пальто и лежало на пластиковом листе, не осталось ничего человеческого. Ни намека на возраст, расу или пол. Большая часть кожи и мяса с черепа слезли, вместо глаз зияли пустые дыры глазниц. Беззащитные желейные глазные яблоки – первейшая добыча падальщиков. Появились также первые признаки трупного воска – грязно-белой субстанции, – словно на останки накапали расплавленной свечой. Вместо лица карикатура: пустые глазницы забиты песком, вместо носа огрызок хряща. Этого следовало ожидать, учитывая, сколько времени тело провело в воде.
А вот нижней части лица недоставало вовсе. Где должен находиться рот, зиял провал, демонстрируя хрящевую ткань в глубине горла. Нижняя челюсть, или мандибула, исчезла, а на верхней сохранилось всего несколько столбиков зубов.
Когда тело перемещали на пластиковый лист, голова склонилась набок. Ее больше не закрывал воротник пальто, и я увидел на затылке то, что мне показалось выходным отверстием раны. Дыра в затылке была такой величины, что пролез бы кулак.
Ланди меланхолично посмотрел на отверстие и спросил:
– Как по-вашему, доктор Хантер, ружье?
Я понял, что хмурюсь, и распрямился.
– Похоже на то.
Повреждения нижней части лица предполагали мощное воздействие заряда ружья, а не пистолетной или винтовочной пули.
– Что-то впечаталось в заднюю стенку горла.
Не касаясь тела, я наклонился, чтобы лучше рассмотреть. В поврежденной кости застрял коричневатый диск, слишком правильной формы, чтобы быть естественного происхождения.
– Пыж из ружейного патрона, – сказал я, не пытаясь его извлечь.
Это подтверждало предположение о виде оружия. Хотя вряд ли в этом были сомнения, а вот дробины в теле вряд ли удастся найти. Дробь ружейного заряда начинает рассеиваться, как только вылетает из ствола. И чем больше расстояние до цели, тем значительнее рассеивание и больше рана. По относительно небольшому размеру этой можно было судить, что дробины летели кучно и так пробили