из них и продолжила: – а вернулся одинадцатого, в день похорон.
– Потому что узнал об убийстве Лусиняна?
– Нет, – Светлана повторно всхлипнула и убрала футлярчик, – он надолго там не остается. Так, недели две-три. Бывает, на неделю. Это еженедельный рейс.
– А что он в Турции потерял?
– У него би-и-изнес…
– Какой?
– Ну, у него же тураге-е-ентство, «Тур дистрибьютерс».
– Зарубежный туризм, внутренний?
– Анталья. Остальное – по мелочам, – пожала пушистыми плечами Светлана.
– А что делал Лусинян у вас в ночь с шестого на седьмое декабря?
– Мы разгова-а-аривали…
– Как долго?
– Не помню, час или два-а-а…
– У нас есть сведения, что он у вас оставался всю ночь!
– Непра-а-авда…
– Хм, а вот здесь у меня записано, что его видели выходящим от вас под утро седьмого числа.
– Ну и что-о-о?
– А то, что мужчина и женщина ночь напролет, а особенно в отсутствие ее мужа, вряд ли совместно решают кроссворды!
– Ха, – расправила плечи бывшая учительница, – вас послушать, так Мойдодыр был любовником мамаши того грязнули.
– Какой Мойдодыр? Причем тут Мойдодыр? – опешил Шварц.
– опешил Шварц.
– Ну, он же вдруг выбежал утром из маминой из спальни на кривых ножках! С чего бы это вдруг? И что он там вообще делал?
От былой вялости Светланы не осталось и следа. Перед ним была спортсменка, готовая жонглировать булавами, отлавливать мяч спрятанной за спину рукой, не запутаться в лентах и при этом улыбаться судьям и болельщикам.
– А у Федоры обязательно был роман с самоваром: чего он ей так многозначительно подмигивал? – справилась она у Шварца, блестя глазками-изюминками.
Шварц сломал, вытаскивая из пачки, одну сигарету, вторую рывками запихнул под левый верхний резец, щелкнул зажигалкой и понял, что не сможет теперь отказать этой обманчивой флегматичке в аналогичном удовольствии. Внутренне собравшись, он протянул ей свою пачку и вежливо спросил:
– Вы все мультики смотрите или только любимые?
– Вообще-то классику, в том числе детскую, я изучаю в книжном виде. Но любимая моя книжка на сегодняшний день – УПК. И если мне не изменяет память, задерживать меня далее вы не имеете ни оснований, ни права! – боднула головой в знак отказа от предложенного канцерогена Свидетельница-Подозреваемая и напружинила торс в знак готовности встать и улетучиться к такой-то матери.
– Нет, – думал Шварц, просматривая потом письменные показания Светланы, – этому сперматозавру олауреаченному мне надо было при жизни намять бока, скормить ему все пять медалей, не дав ничем запить, чтобы знал, скотина, что нельзя так однообразно подбирать себе в любовницы одних образованных фигуристых стерв. О господи, ну и тип был этот несчастный Арамис, ну и окруженьице… Вот зачем бывшей гимнастке и учительнице физкультуры, а теперь – всего лишь помощнице директора, знание УПК?
И здесь надо признаться, что, как и все сотрудники правопорядка Армении, Шварц