пункт для лесосплава. Между ними, чтобы ходить, пролегала дорожка из узких плоских досок-плотиков, «мостки», по-здешнему. Можно было идти по ним, по воде, аки Иисус посуху, прямо от дома до школы. Или перепрыгивать с одного на другой, потому что мостки имели свойство проваливаться в воду. Тут уж не зевай…
Вот и ходили, хотя родители это не одобряли. Но что делать, мальчишки, разве остановишь…
Отколовшиеся от больших связок – «гонок» – полузатонувшие бревна, «топляки», баграми под покровом темноты вытаскивали на берег местные жители – на дрова. На берегу неподалеку располагалась небольшая конторка по «приходу-расходу» леса. Учитывали, сколько леса прибыло, сколько – отправлено дальше вниз по течению Невы, на мебельные фабрики или по каким другим нуждам. Часть бревен пилили, здесь же, на отрытом воздухе, продавали на дрова для отопления. Ну, а связки бревен – «гонки» – цепляли буксиры и тащили дальше по реке к месту назначения.
Гонки имели ту важную особенность, что защищали берег от больших волн. Возле лодочных причалов было спокойно, здесь в тихой и теплой воде можно было поплавать, чем с удовольствием и пользовалась в летнее время ребятня. Еще можно было половить рыбу, хотя клевала она здесь плохо даже на утренней зорьке.
Отопление в домах было дровяное. Дрова готовили загодя, пилили, кололи, сушили, складывали в поленницы. Бабушкина чугунная печь кормила всех, возле нее грелись. Воду качали из колонки, расположенной на берегу Невы. Хотя, правду сказать, вода в Неве была в то время чистая, питьевая. Носили ведрами, заливали в умывальники, черпали ковшиком.
Дом, как и соседские, стоял на обрывистом берегу. Он был частным, двухэтажным, и в нем жили, по-родственному делили угол несколько семей. Здесь, в этом доме они и поселились, потеснив родственников, после демобилизации отца из армии, где тот служил в последние годы на военной базе в Забайкалье.
Дом принадлежал бабушке, она была здесь хозяйкой и главой семьи. Бабушка по внешнему виду походила на гречанку: смуглая, темноволосая, кареглазая, тонкий нос с горбинкой, просто красавица. О себе рассказывала неохотно. Во время погромов в Крыму погибли родные, ее спас и принял в семью московский купец, дал свою фамилию, дал имя… Дедушка погиб на войне, его Старик никогда не видел, даже на фото.
Дядя Старика состоял в рыбацкой колхозной артели, ловил рыбу. Корюшку, ряпушку, миногу, окушков, плотву. Зимой чинил сети и бураки. Бураки – это такие плетенные конусообразные корзины, куда любопытная рыба заплывает, а вот выход найти из узкой горловины ума не хватает. Минога была настоящим объедением – в жареном виде, в супе, маринованная…
В то время рыба в Неве еще водилась. Как и другие члены артели, дядя сдавал улов на продажу.
Работа была тяжелой, день на день не приходился. Старик видел, когда дядя брал его на промысел с собой, как тот раз за разом вытягивал пустые мокрые мережки…