объяснение на другом конце вполне успокоило Ивана, но он, желая добавить что-то важное, произнес:
– Прости меня за мой гордый нрав и возможное неуважение к тебе в прошлом. Я очень сожалею об этом.
Положив трубку, мужчина с чувством покаяния и растерянности провел ладонью по лицу.
– Вот ведь какая несуразность, видимо, мы с тобой не просто так затронули тему отца, – вполголоса проговорил он, обращаясь к супруге. – Они попали в аварию. Жена отца в больнице, постепенно приходит в норму после травмы ноги, а его отпустили под расписку. Говорит, что небольшая боль в грудной клетке, но переломов нет… Ты знаешь, а ведь похоже на то, что моя ситуация с отцом на Кассиопее в чем-то повторяется здесь, на Земле с другими отцами. Как ты ощущаешь, я хоть немного изменился в этом? Я все сказал от души! Хоть он в жизни и был эгоистом, но отец есть отец.
– Не казни себя сейчас, ты все сделал правильно, – поддержала мужа Селена. – Нужна золотая середина: не потакать эгоизму, но в то же время уважительно и по-доброму относиться к тому, продолжателем рода кого являешься. Я чувствую, что ты изменился в лучшую сторону на протяжении многих воплощений. Стал мудрее и ответственнее во всем.
– Правда?
– Да, – подтвердила женщина и, вновь улыбнувшись, нежно коснулась губами его лба.
Поздним вечером они вышли во двор и долго любовались звездным небом.
– Вон, там Орион, а чуть ниже левее – Сириус. Красиво? – говорил он.
– Да. А вон, там – Кассиопея, – отвечала она.
Снег отражал сияние небесных огней, искрясь и будоража воображение своей чистотой. А тишина вокруг словно звала в неизвестное, в неведомые тайны и глубины.
– Ты только представь, сколько там этих черных дыр! И проходов сквозь пространство и время!
– Кротовых нор, – улыбнувшись, проговорила Селена, – которые помогают перемещаться с невероятной скоростью… И проводят порой туда, куда наше сознание даже не готово пройти, а душа уже там, потому что тоскует и ждет…
Он посмотрел на нее с удивлением и какой-то надеждой.
– Странно, ты будто подсмотрела мою душу и высказала то, в чем я боялся себе признаться.
Она промолчала, но взгляд ее был таким, будто женщина сама не ожидала произнести подобное.
– Мне кажется, мы приблизились к чему-то очень важному и необъяснимому с точки зрения обыденного ума, – с некоторой догадкой заметил Иван.
Мужчина нарисовал на снегу два кольца, пересекающиеся друг с другом, а между ними, в области пересечения еще одно, поменьше.
– Знаешь, что это? – спросил он ее с мечтательностью и желанием постичь некую тайну в голосе.
– Мы и наш малыш? – сказала она первое, что пришло в голову.
– И да, и нет, – ответил он с озорством и вдохновением. – Что еще?
Селена на минуту задумалась, а потом опять высказала первую попавшуюся версию:
– Два туннеля, создающие третий?
– Уже ближе! – радостно