где-то в стороне от произносимого сейчас вице-канцлером. Это значило, что надо было очень аккуратно и осторожно переходить от критики Борегара со Станичем к отмечанию их полезности. Несмотря на то что делать это князю ох как не хотелось. А иного выбора не было, Александр Михайлович чётко уловил монаршую волю, идти против которой напрямую он не собирался, понимая возможные последствия. Изображать тяжкую болезнь или с печальным лицом обращаться с просьбой об отставке? Иногда это могло сработать, но чутьё подсказывало старому, умудрённому дипломату, что на сей раз отставку могут и принять. И что тогда?
Впрочем, отчаиваться Горчаков не собирался. Если не вышло сразу убедить монаршую особу в пагубности ставки на консерватизм, то придётся идти обходными путями. В империи, слава богу, хватало тех, кто разделял стремление вице-канцлера к тесному союзу с Францией. А память о Крымской войне… Всё проходит, да к тому же иногда нужно идти на жертвы. Например, есть давний знакомец Бисмарк, который вполне способен через несколько лет восстановить военные мускулы Пруссии до такой степени, чтобы эта страна стала угрозой не только для Австрии Франца-Иосифа, но и для наполеоновской Франции.
Зачем это нужно было князю? С единственной целью – подтолкнуть Францию к союзу с Россией перед лицом прусской угрозы. А что она, то есть угроза, возникнет, в этом не стоило сомневаться. Рейнские земли и Эльзас с Лотарингией – это то, что не могло не стать целью для усилившейся Пруссии, тем более под руководством такого подающего надежды политика, как Отто фон Бисмарк. Не зря же он взял его под крыло и давал очень полезные в мире большой политики уроки. Инструмент готовят заранее, причём не один год. Только тогда можно достигнуть желаемого. Ах да, ещё нужно уметь ждать своего часа.
Именно это Горчаков и делал – готовился сам, готовил других и ждал. И всё у него получалось… до недавних пор. Потому как заранее предсказать подобный поворот событий в гражданской войне за океаном не мог, пожалуй, никто. По всем прогнозам, при отсутствии явного вмешательства других стран, должны были победить сторонники президента Линкольна. Хотя бы потому, что имелись куда большие людские ресурсы. Поддержка флота, имеющаяся на Севере промышленность и политическая поддержка либеральных кругов Европы. А вышло совсем не так, как ожидалось. Вместо торжества идей республики, либерализма и равенства налицо готовый вот-вот состояться триумф ультраконсерватизма и даже не реставрации – это было бы хотя бы понятно – а возникновения монархии в колыбели демократии. На этом фоне и мексиканская авантюра Франции с Испанией уже не казалась таковой. Происходящее за океаном откровенно тревожило вице-канцлера, заставляя готовить ответные меры. И кое-что он уже придумал. Для этого на предстоящем конгрессе следовало появиться ему лично, не доверяя столь важное дело никому из помощников.
КША, штат Виргиния, Хэмптонский рейд,
конец июля 1862 года
Когда почти все карты биты, сложно