морского шторма. Соломенные пряди, более темные, чем остальная часть его золотых волос, обрамляли его челюсти, как сумерки.
(Десять тысяч девушек, правда? Это, казалось, немного чересчур.)
– Просто немного веселья для придания остроты. Первый день всегда такой скучный. – Лука вздохнул. – Такой… спокойный. А ты всегда хотела немного буйства.
Комментарий был приманкой, призванный рассердить ее (Адель). Яэль отлично это видела в скривившихся губах и горделиво-расправленных плечах юноши.
Ей не пришлось искать гнев. Все, что Яэль требовалось – посмотреть на Железный крест, висящий на горле Луки. На свастику вокруг его руки. На синие радужки и светлые волосы, которые сохранили ему жизнь, когда столь многих других убили. Не важно, что она тоже носили эти тяжелые, тяжелые вещи. Этот юноша означал их всех.
Было так легко ненавидеть его.
Так легко взять жар в костях и позволить расплавленной энергии перетечь в слова: горящие, горящие, выжигающие: «Ваше идиотское вождение чуть не убило нас обоих!»
Лука просто пожал плечами: «У меня было все под контролем, но кажется, на этот раз Кацуо не в настроении играть».
Яэль оглянулась на стол Кацуо. Он был заполнен кланом его тренировочного лагеря: Такео использовал свой острый как песня складной нож, чтобы делать метки в столешнице. Ивао и Хираку кивали с религиозным пылом на все сказанное Кацуо. Победитель проигрывал заново утреннюю почти-аварию, изображая движение клещами и подражая визгу тормозов Яэль так, что заставлял своих слушателей смеяться.
Кацуо замолчал, поймав ее взгляд. Его взгляд как копье вонзился в Луку, мимо Яэль. Рассказывающий истории, призывающий к войне.
– По крайней мере, он быстр, – сказала Яэль. – Его легко просчитать.
– Ты имеешь в виду скучен. – Лука фыркнул и откинулся назад на каблуках, как если бы переключал передачи мнимого байка. – Я сполна насладился нашим танцем, фройляйн. Как и всегда.
Наш танец. О чем он говорит? Что Яэль должен была ответить? И как она должна была это сказать? Адель продолжала бы сердиться? Или она бы вообще проигнорировала юношу?
Слишком многого о Луке (да и о Феликсе, если уж на то пошло) Яэль не знала. На некоторое время на дороге, когда были она и асфальт и шипение тумана, она надеялась, что сможет избегать их. Но эта тактика явно не работала – пальцы Яэль чесались от желания добраться до списка Райнигера с закодированными адресами, спрятанном у нее в майке. Скоро, очень скоро, она собиралась посетить один из них.
– Отвали от моей сестры. – Феликс вернулся. Исчезла излишняя легкость его тона. Стаканы воды у него в руках дрожали.
Брови Луки поднялись. Они были того же темного оттенка, что и его борода, отметила Яэль. Цвет, который большинство попыталось бы осветлить: «Не нужно грубить, господин Вольф».
– Грубить? – костяшки пальцев Феликса сжались на стаканах. Яэль ждала, что появятся трещины, стекло лопнет, а руки Феликса истекут кровью. – Вы чуть