Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона
них тут всякие воздушные сани, летучие парусники… Ну ладно, патрон, ты еще хочешь тут побыть, или мне можно перемещаться?
– Угу.
– Угу – да, или угу – нет?
– Угу. И не зли меня!
– Как скажешь, патрон. Следующая остановка – Земля! Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!
Небо над головой по-прежнему оставалось ослепительно-голубым. Зато под ногами образовалась твердая поверхность. Снег. Холодный снег, в который я сразу же провалился по щиколотку. Еще бы – с моими когтями ходить по снегу или песку довольно трудно.
Уж не знаю, куда нас занесло, но это ничуть не напоминало Москву – я откуда-то помнил, как она выглядит. И тайгу, в которой я пережил второе рождение – тоже.
Дело в том, что ни в Москве, ни в сибирской тайге нет и быть не может таких гор. Исполинские пики, вершины которых терялись где-то за облаками, чередовались с более пологими, но не менее заснеженными. На одном из них я сейчас и стоял – примерно на полпути к вершине.
– Рабан, где это мы?
– Что? Ах да… Это Тибет.
– Тибет? – переспросил я.
– Тибет, – подтвердил Рабан.
– Тибет. Тибет? Тибет! Прости, а что мы вообще здесь делаем? Вряд ли профессор Краевский сейчас где-нибудь в Тибете!
– Извини, патрон, у меня опыта пока маловато… – виновато пробурчал мой симбионт. – Я просто не сумел попасть поточнее… Извини, а?
Я еще немного посердился. Потом еще немного. А потом простил Рабана.
– Ладно, Тибет так Тибет. А поточнее? Он большой, если я не ошибаюсь…
– Самая середка. Юго-Западный Китай, самый безжизненный район. На двадцать километров вокруг – ни единого человека. До ближайшего города – пятьсот километров.
– В какой стороне Москва и сколько до нее лететь?
– Северо-запад, три тысячи восемьсот километров. Десять часов полета.
– Далековато… – загрустил я. – Пожалуй, сначала я посплю, потом поем, а уж потом… Давай, усыпляй меня… – я на миг запнулся, – …усыпляй, чего ждешь?
– Так уже все сделано, патрон, – хмыкнул Рабан. – Ты спал три часа, больше тебе пока не нужно. Еще будут пожелания?
– Будут. Что насчет еды?
– Примерно в километре к северу есть горный козел. Хороший, сочный, вкусный.
– Устраивает.
Я расправил крылья и взмыл в небо. Не пришлось даже прикладывать усилий – восходящий воздушный поток поднял меня сам собой.
Правда, ветер дул с запада, и меня понесло немного не туда. Тогда я расправил крылья так, чтобы улавливать ветер и двигаться именно в ту сторону, в какую нужно.
Примерно так в свое время исхитрялись капитаны парусных судов.
Бедный козлик только мемекнул, когда я упал на него сверху. Но, по крайней мере, он не мучился – я одним взмахом когтей перерезал ему горло. Голова повисла на ниточке.
– Может, строганину забабахаем, а, патрон? – с интересом осведомился Рабан, наблюдая,