ему исполнилось тридцать три, когда он увидел Лину. Было так жарко, что Никита с Таней сочли преступным запирать десяток гостей в городской квартире, а дачи у них не было, компания отправилась на обрыв, до которого было минут двадцать ходу. Там им тоже потребовалось немного времени, чтобы развеселиться до такой степени, что девушки решились станцевать в бикини. И затеяла это, конечно, Таня, которая наверняка знала, что в открытом купальнике будет выглядеть лучше остальных.
Распустив черные волосы, она хохотала, запрокидывая голову, похожая на прекрасную туземку с какого-то экзотического острова. Никита чувствовал, что на него, как на единственного обладателя этого живого чуда, поглядывают с завистью, но почему-то не обнаруживал в себе никаких признаков гордости. Потом, вспоминая эти минуты, – до Пришествия, – он пытался понять, в чем была причина охватившей его тоски. От нее перехватывало горло и кололо под ребрами… Предчувствие это было или что-то другое? Одно он знал точно: Таня тут ни при чем. Она любила его и ни разу не дала ему повода разочароваться в себе.
Он просто увидел Нечто. Ему почудилось, будто за деревьями мелькнула невероятных размеров птица с длинным-предлинным хвостом. Может, в нем проснулся азарт охотника, и он шагнул следом, чтобы просто догнать…
Кажется, никто и не заметил, как Никита слился с соснами, на мгновение став одной из них, как та женщина, которую он еще не разглядел, превратилась в птицу. Не подумав, что может попросту напугать ее, Никита выскочил наперерез, дуя на обожженную крапивой руку. Лина замерла, едва не выронив длиннющие стебли-перья.
– Ой, извините, – глупо сказал он, опустив руку. – Мне показалось…
Она боязливо кивнула, видно еще не решив: стоит ли заговаривать с шастающим по лесу нетрезвым человеком. В тот миг Никита уже опьянел настолько, что счастливо произнес:
– Вы – птица!
– А вы кто? – спросила она и выставила стебли вперед, как будто они могли ее защитить.
– Кто? Не знаю. А на кого я похож?
Лина ответила с обрадовавшей его лукавостью:
– На медведя-шатуна. Молодого медведя.
Никита оглянулся на кусты, которые разворошил:
– Ну да… Да. Вы боитесь медведей?
– Я еще ни одного не встречала, – сказала она, и Никите показалось, что это прозвучало уже серьезно.
Осторожно протянув руку, он тронул узкий изогнутый лист, самый кончик которого уже сухо съежился:
– Зачем вам это?
– Они валялись на земле, – словно оправдываясь, объяснила Лина и, в свою очередь, оглянулась в ту сторону, откуда пришла. – Я их не срывала.
– Да я же только спросил: зачем они?
– Поставлю в вазу. На окно. Разве это не будет красиво?
У него вырвалось:
– Хотел бы я это увидеть.
Ее тон тут же изменился:
– Это исключено. Извините.
Смотрела она, выжидая, напряженно сведя брови, и Никита сплоховал, отступил с тропы. Крапива охотно куснула его за ногу, потому что он разулся на обрыве, как