их прикосновения, словно это были пальцы женщины, ласковые, нежные, легкие.
А время незаметно проходило, подталкивая солнце к вечеру, к закату. И еще в дреме я ощутил приближающийся вечер, хотя до него было еще далеко – просто морской ветерок стал смелее и поверхность Каспия блестела на невидимом мне из грота солнце не так ярко, как несколько часов назад.
Надо было продолжать путь. Выбравшись на плато, я двинулся вперед.
Когда солнце уже пунцовело, зависнув над морем, впереди показались очертания невысоких то ли гор, то ли холмов. Что-то внутри меня встрепенулось. Несмотря на усталость, я прибавил шагу, словно собирался этим же вечером достигнуть их. Но рывок мой был скорее душевного происхождения. Тело его не поддержало. Заныли плечи, и в ногах из-за ускоренного шага я ощутил тяжесть. Так что очень скоро я остановился, понимая, что мой сегодняшний переход окончился и наступило время привала.
Со стороны моря доносился шум – волны поднялись выше обычного. Солоноватый прохладный ветерок выносил их запах на плато. Мне показалось, что вместе с шумом моря я слышу шепот ползущего песка. Посмотрел внимательно себе под ноги и вроде бы действительно увидел какое-то движение, но от усталости и от недавней яркости солнца глаза мои не смогли острее всмотреться в состояние песка. Я присел на корточки. Посмотрел на свои ноги и с этого небольшого расстояния увидел, как осыпаются возле ног малюсенькие барханчики. Ветер здесь, кажется, был ни при чем, просто каждый мой шаг заставлял песок двигаться, вдавливаться, осыпаться в мои следы-ямки.
Но ветер усиливался, на море собирался шторм. Не зная чего больше бояться – самого шторма или ветра, этот шторм поднимающего, я решил отойти подальше вглубь и уже там обосноваться на ночь. Прошел метров восемьсот, нашел в песке небольшую ложбинку, словно призасыпанный след какого-то гиганта. Увидел, что ветер пролетает над этим местом, не дотрагиваясь до песка. Мне показалось, что ветер с каждым своим порывом становится все холоднее, и поэтому, устраиваясь на ночлег, я просто забрался внутрь палатки, как в спальный мешок. Все вещи тоже затянул под брезент и только голову высунул, лежа на спине. Смотрел в небо, но звезд не видел. Вообще ничего не видел. Там, где совсем недавно синело небо, теперь ничего не было.
Ветер шумел ровно, иногда вдруг ускоряясь и переходя в шипящий свист. Я ощутил беспокойство. Ветер приносил звуки моря, эти звуки долетали обрывками, но с каждым таким обрывком во мне возникал страх и казалось, что песок под моей палаткой-спальным мешком начинает покачиваться, шататься. Тело вспомнило шторм, который я пережил на плавучем рыбзаводе. Я перевернулся на живот и влез глубже под брезент палатки. Слева от меня лежал рюкзак, справа – канистра с водой.
Я не знал, что брезент обладает звукопоглощающими качествами. Как только я залез в палатку – ветер почти затих, а темнота и тепло успокоили тело. Я забросил руку на лежавший рядом рюкзак. Ладонь прошлась по его боку и нашла ровное и мягкое место. И осталась там. Я и задремал. Но дремать