ручками глаза и, мне показалось, кажется, всхлипывал.
Я не знала, что лучше сделать, так же, как и пришла, тихо уйти или все же обнаружить свое присутствие. Поразмышляв, какую секунду, все же подала голос:
– Привет, – прошептала громко, ровно чтобы меня услышали здесь, а не за пределами данного помещения. И сразу пожалела об этом решении. Ребенок от испуга чуть было не упал со стула. – Тихо, тихо, не пугайся! – инстинктивно выставила вперед руки. – Я только водички зашла попить! Прости, если помешала!
Ребенок удержался от падения и, всхлипнув, выдавил:
– А ты кто?
– Я? Меня Леся зовут.
– Я тебя не знаю.
– Я приехала сегодня вечером. Ты и не можешь меня знать. А хочешь, я угадаю, как тебя зовут?
Ребенок притих, но через минуту недоверчиво заявил:
– Ты меня тоже не можешь знать.
– Ну, давай поверим в чудеса. Я просто уверена, что тебя зовут Любой!
Так себе трюк. У меня нет опыта общения с детьми, заявила просто, что первое в голову пришло, и была в полной уверенности, что меня мгновенно выведут на чистую воду. Но, глупой Лесе в который раз за один вечер повезло.
– Ты зубная фея? – вдруг услышала удивленное, и очень искреннее.
– Я? – тянуло сказать правду, но снова соврала ребенку. – Может быть! Как знать. Ты не представляешь, сама не знаю, кто я.
– Разве так бывает?
– Бывает, когда с тобой случаются вещи, которых ты не ожидаешь. Так произошло и со мной.
– Тогда я тоже хочу, чтобы со мной случилось что-нибудь, – перебил меня ребенок, и я отчетливо услышала в ее голосе подкатившие слезы. – Хочу стать красивой, как моя мама. И тогда она ко мне вернется.
– Глупости, – ляпнула я, – мамы не уходят, потому что дети недостаточно красивые.
– Моя ушла, – выпалил ребенок и снова спрятав лицо в ладошках, залился горькими, детскими слезами.
Хорошо, что было темно, и девочка не могла видеть мое лицо. Я была в полнейшем смятении. Может быть, медведь прав? И я действительно не могу поладить с детьми? Суровый опыт в колонии оставил свой след. Хотя и там я всегда пыталась оставаться человечной ко всем. Но заключенные – не дети. Они все взрослые, обиженные, часто несчастные или злые. Но все равно не дети.
– Послушай, – сказала, перестав топтаться на месте и направилась в сторону белевшего в полной темноте холодильника, – лично я не против что-нибудь перекусить. Ты как, со мной?
– От еды толстеют, – проворчал свозь слезы расстроенный ребенок.
– Ну, мне это уже не грозит, – хихикнула я. – Так что, не знаю как ты, а я бы что-нибудь украла из вашего холодильника. Надеюсь, ты не расскажешь своему папе? А то меня заберут в полицию прямо с вот этой вот симпатичной булкой в зубах!
Это был не холодильник, а настоящий склад элитной еды! Здесь было все! Казалось, посвисти и из его недр выпрыгнет кит или жираф, с каким-нибудь брокколи в зубах. Сразу, когда раскрыла его, заприметила