.

и задергался из стороны в сторону. Плохо понимая, зачем он это делает, Бутов ловил в прицел его ускользающую грудь, а человек уворачивался, и Бутов начал злиться.

      – Пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь…

      Вдруг человек запрокинул голову, выгнулся и застыл. В следующее мгновение его сердце оказалось у Бутова на мушке, с ним что-то случилось, и он нажал на спуск. И тут же вжал голову, ожидая грохота выстрела. Но вместо выстрела одновременно с бессильным щелчком прозвучало:

      – Шестьдесят! Что и требовалось доказать.

      Продолжая держать пистолет в вытянутой руке, Бутов повернул к Альберту Ивановичу растерянное лицо. Дьявол улыбался.

      – Но… – произнес Бутов, медленно опуская руку.

      – Что и требовалось доказать, – обернувшись Альбертом Ивановичем, повторил дьявол, подхватывая пистолет из его руки. – Пойдемте.

      Не глядя на человека по ту сторону барьера, Бутов медленно стянул перчатки. Альберт Иванович взял его под локоть и увлек из тира за собой. На ходу передал пистолет человеку в камуфляже и повлек Бутова дальше, цепко держа под руку. Бутов следовал рядом с ним на вялых ногах, сгорбившись и не поднимая глаз.

      – Но я не хотел… – сказал он, перед тем, как они покинули подвал.

      – Верю, верю. Сейчас вернемся и все обсудим, – отвечал Альберт Иванович.

      Они поднялись по лестнице и вернулись в кабинет. Альберт Иванович молча указал Бутову на стул. Некоторое время они сидели в тишине, затем хозяин кабинета сказал:

      – Я должен извиниться перед вами, уважаемый Андрей Ильич, за небольшую мистификацию.

      – Какую… – безразличным голосом откликнулся Бутов, не поднимая головы.

      – Не было никакой психогенограммы. Это всего лишь пустышка.

      Бутов поднял голову и посмотрел на Альберта Ивановича: