шёпотом, в очереди прямо возле уличного лотка с яблоками. Меня как молнией в тот момент ударило, и я так громко воскликнула: «Вот это да!», что все хмурые дяди и тети оглянулись на нас посмотреть.
И мысль то была абсурдная – о том, что Робин Гуд не погиб в Шервудском Лесу, а его забрали в будущее. Это почти как Терминатор, только бредовее. В те годы по телевизору показывали английский сериал «Робин из Шервуда», где симпатичный главный герой погибал в конце второго сезона. С этим трудно было смириться, и Марьяна предложила довольно смелую альтернативу. Так появилась команда «засланцев» в 12 век, три вида представителей внеземного разума, Летопись и магическая Звезда, транс-временная Спираль и всё это на фоне Средневековой Англии.
Сразу же хочется молить о снисхождении: нам было по семнадцать лет, мы не читали научную фантастику, не видели «Звездные войны» и ничего не слышали о метафизике. Мы понятия не имели о литературном процессе. Возможно, следовало сначала продумать сюжет, а потом изложить его наименее кучеряво. Мы же постоянно получали какую-то информацию, применяли её на наших героев, формируя цепь художественных событий. Антенной была Маля. Она ловила из пространства идеи, рассказывала мне, а я адаптировала мысль к сюжету. Потом мы искали нужные детали в библиотеке, и делили пополам: ты пишешь эту главу, а я – ту. Почему потом главы совпадали по интонации и динамике, я не знаю, но их словно сочинял один человек.
Самое трудное было в конце: соединить написанное в одно произведение – мы словно шили Франкенштейна. Но я нежно люблю нашу книгу, потому что это было настоящее горение души. Мы погрузились в магию творчества и фантазии на пять лет, сотворили новый мир. Кажется, именно тогда я поняла, что это и есть моё личное выражение полноты бытия. Вот о чём для меня говорит призыв: «Следуй за своим ощущением счастья».
Мы с Малей ссорились и мирились, каким-то чудом учились и работали. Понимали, что ведем себя как не очень нормальные девицы. Нам следовало приспособиться к реальности, поэтому пришлось провести ритуал освобождения. Мы осознанно, вслух попросили отделить нас от книги (о том, что такое «высказанное вслух намерение» я узнала спустя полтора десятилетия!). Что хотели, то и получили. Мы отрезали Творчество, наших друзей-героев, информационный поток.
И началась взрослая жизнь.
Мы не возвращались к нашей книге почти пятнадцать лет. За эти годы я совсем забыла сюжет, можно сказать, открывала его для себя заново, и удивительно – мне нравилось то, что мы когда-то написали. Закончив читать, я завернула рукопись в стандартный продуктовый пакет, а потом увидела на нём символичную надпись: «Мы может не самый лучший магазин, НО МЫ ОЧЕНЬ СТАРАЛИСЬ».
Когда вернулся Михаэль, я сделала максимально раскаивающееся выражение лица. Он посмотрел на меня, на следы шин внедорожника, на отпечатки протекторов обуви, и засмеялся от всей души:
– Нарвалась-таки! Понравилось разговаривать с мужиками в форме?! Молчишь теперь, вот и молчи. Будешь знать, как не слушать старших