когда он отправился в Глазго, чтобы поступить в местный университет. Среди преподавателей он больше всего любил Фрэнсиса Хатчесона, с которым мы встречались в предыдущей главе (подразд. 4.9).
В то время 14-летний возраст не был необычен при поступлении в университет, который в действительности представлял своего рода старшие классы общеобразовательной школы. Юный Адам уже познакомился с латынью в Керколди и был сразу допущен к изучению греческого, также он посещал лекции по логике, которые очевидно следовали аристотелевской традиции, но включали и некоторые концепции нового времени по естественной философии (Декарта и Локка), по математике и физике («Элементы» Эвклида и «Математические начала» Ньютона) и по моральной философии (Фрэнсиса Хатчесона).
В шотландской образовательной системе, на всех ее уровнях, обучающиеся платили своим преподавателям за каждый курс отдельно. В результате общий заработок преподавателя зависел от того, как его оценивают студенты: эту систему Смит позднее испытает на себе в качестве профессора и придет к убеждению, что она намного превосходит другую систему, принятую в больших английских университетах, таких как Оксфорд, которые финансировались за счет общественных фондов и частных пожертвований и где у профессоров, регулярно получавших жалованье, не было стимулов быть усердными.
Так дело обстояло в Оксфорде, в Бэллиол-колледже, где Смит продолжил свое образование с 1740 г., получив стипендию (стипендию Снелла), которая гарантировала 40 фунтов стерлингов в год на одиннадцать лет для подготовки к церковной карьере. Как видно из сказанного выше, Смиту не понравился знаменитый английский университет таким, каким он был, – традиционалистским и авторитарным. Зубрежка и чтение конспектов, а не оригинальных работ, были правилом. Студенты изучали традиционно одобренные темы – снова и снова Аристотель, – но их загруженность работой была совсем не велика; обязательные молитвы преобладали над обязательными уроками, и Смит имел достаточно свободного времени, которое он проводил в Бодлианской библиотеке, следуя своим собственным интересам, «возможно, пренебрегая правилами оксфордских стражей ортодоксии» [Ross, 1995, p. 78]. Например, молодой Смит был наказан за то, что был пойман за чтением «Трактата о человеческой природе» (1739–1740) теиста Дэвида Юма, ставшего впоследствии его лучшим другом. Возможно, именно это чтение натолкнуло Смита на мысль оставить церковную карьеру[203]. Поэтому, после шести трудных лет, в 1746 г. Смит решил вернуться в Шотландию, в Керколди, где он провел два года, занимаясь самообразованием и написав несколько эссе на литературные и философские темы.
Три года, с 1748 по 1751 г., Смит читал публичные лекции в Эдинбурге о риторике и английской литературе, которые имели некоторый успех в смысле величины аудитории и финансов (примерно сто человек платили по гинее в год, чтобы слушать молодого лектора, тогда как спонсоры, включая лорда Кеймса, оплачивали расходы). Благодаря известности, которую приобрели эти лекции, в 1751 г. Смит стал профессором