необычно для дня окончания семестра, – но Корв-стрит и Булл-ринг, тем не менее, были ярко освещены, а лампочки праздничной иллюминации обрамляли магазинные витрины и создавали праздничную атмосферу, в которой казалось, что вот сейчас на углу появятся рождественские певчие из романов Диккенса.
Динь не ждала Рождества. Она вообще никогда не ждала праздников. Но была готова, в случае необходимости, надеть маску веселья, поэтому сейчас ее переполнял энтузиазм.
– Красота вокруг просто офигительная. Как в сказке, правда? – сказала она.
Мисса смотрела в окно, и на ее лице Динь могла увидеть сомнения, обуревавшие сейчас подругу: ее волновала не красота улиц, по которым они ехали, а сам факт участия в вечеринке, на которую их тащила Динь.
– И ты думаешь, что кто-нибудь еще выберется сегодня из дома? – спросила она.
– В конце семестра? Когда все экзамены позади? Да народу будет куча, особенно там, куда мы едем.
Динь хорошо знала адрес лучшего места в городе, поскольку жила практически среди зданий, относящихся к Вестмерсийскому колледжу и проводила значительное количество вечеров, выпивая со своими друзьями в одном и том же пабе – «Харт и Хинд» на Куолити-сквер.
Малолитражка подвезла их так близко к месту, как это только было возможно. Они находились в самой старой части Ладлоу и сейчас двигались мимо средневековых зданий по узкой улочке в сторону Касл-сквер, где развалины замка XII века смотрели на длинный отрезок земли, вымощенный булыжником и галькой. Здесь, в павильонах на открытом воздухе, вот уже сотни лет на ежедневных рынках продавалось все, что угодно, от пирогов со свининой до посуды. Здесь же сходились узкие улочки, застроенные покосившимися зданиями, в которых располагались магазины, гостиницы, кафе и рестораны.
Проехав по Кинг-стрит, малолитражка подвезла их к единственному проходу на Куолити-сквер. Это был короткий и узкий переулок, по которому решались проехать, если хотели, лишь смелые водители. Но когда они выезжали на площадь, то другого выезда с нее не существовало, так что единственными, кто решался рискнуть и попасть на нее таким образом, были местные жители, жившие над магазинами, бутиками и галереями, обрамлявшими площадь с трех сторон.
Четвертая сторона представляла собой мощенное булыжником пространство, ведущее к большой террасе, куда Динь собиралась отвести Миссу после того, как водитель вручил им номер своего мобильного, по которому они должны были позвонить, когда придет время забирать их.
– Поторапливайся, детка, – сказала Динь, пока Мисса с благодарной улыбкой брала карточку с номером и засовывала ее в сумку. – Нас ждут великие дела.
Они нырнули в проход и осторожно двинулись по булыжникам – ходить здесь в чем-то кроме обуви на плоской подошве значило вывихнуть себе лодыжку. За проходом находилась сама площадь; ее булыжники стали скользкими от снега, и по тротуарам было трудно передвигаться. Они протиснулись между двумя машинами местных жителей и прошли мимо галереи, перед которой