по мнению Изабеллы – становилась все более и более напряженной, суперинтендант обратилась к сержанту.
– И все-таки вы сомневаетесь, – сказала она. – Что же вы хотите оспорить, сержант?
Хейверс посмотрела на суперинтенданта выпученными, как у рака, глазами, но быстро пришла в себя.
– Просто… – сказала она, – вы не заметили, как все отлично складывается, командир? В Шрусбери происходит серия ограблений, а ПОПу из Ладлоу приказывают арестовать диакона. А потом в городе начинаются массовые пьянки, и ему необходимо с ними разобраться, так что диакон остается один в полицейском участке. Грабежи, арест, пьянки и самоубийство. И все это за одну ночь?
Изабелла следила за дорогой. Прямо на середине ее расположились две овцы. Суперинтендант нажала на сигнал. Они совершенно равнодушно посмотрели в ее сторону.
– Да чтоб вас всех, – сказала Ардери. Она открыла свою дверь, высунулась из машины и крикнула: – А ну-ка, убирайтесь! В сторону! Убирайтесь!
Овцы не спеша поднялись на ноги. Изабелла с шумом закрыла дверь и повернулась к Хейверс:
– Вы что, хотите сказать, что все это было срежиссировано? Все эти грабежи, арест, пьянки, с которыми надо было разбираться… Вы представляете себе, что это должен быть за заговор?
– Представляю. Но все эти совпадения… И при этом мне говорят, что причин передавать дело в КСУП не было. А если не было… То есть вам не кажется…
На этот раз ее неуверенность выводила из себя.
– Да выскажитесь же вы, наконец, Барбара, – велела Изабелла.
– Просто… Существует разница между массовым заговором и серьезной операцией прикрытия. И поиски одного иногда не позволяют увидеть другое.
Они добрались до телефонной будки, откуда поворот налево должен был вывести их к подножию холма и на дорогу в Ладлоу. Изабелла нажала на тормоз сильнее, чем намеревалась.
– Вы что хотите этим сказать? – спросила она, не пытаясь скрыть раздражение.
– Да ничего, собственно. Но если мы хотим все внимательно изучить…
– Я уже говорила: мы здесь не для того, чтобы начинать расследование убийства. Мы здесь для того, чтобы проверить правильность двух расследований самоубийства. И мы не можем продолжать эти споры, поскольку это может увести нас далеко в сторону, а это неприемлемо, ведь Хильер не дал нам на это времени.
– Поняла, – сказала Хейверс. – Вы уже об этом говорили. Но коль скоро у нас выдалось немного свободного времени – я имею в виду сейчас, – то у меня с собой адрес диакона. Просто потому, что мне его дал викарий. Вам не кажется странным, что Дрюитт отказался жить с викарием и его женой?
– Нет, не кажется. И вы уже говорили об этом. Позвольте мне спросить вас: а вы захотели бы жить с викарием и его женой?
– Я? Конечно, нет. Но если б я была диаконом в церкви и мне нужна была комната, а они бы мне ее предложили, а церковь была бы всего в двадцати ярдах… Почему бы не согласиться? Помимо всего прочего, это сэкономило бы мне